– Ваш долг был немедленно сообщить об этом надлежащим властям, – сказал он. – Турлоу предатель, и его следовало повесить еще много лет назад. И теперь вы говорите мне, что он укрывает беглых преступников? Да он же воображает, будто стоит выше закона!
– Судя по тому, что мне довелось услышать, – сказал я спокойно, – так оно и есть.
Сэр Джон свирепо нахмурился.
– Это невозможно терпеть! Он открыто восстает против королевского правительства, а оно не принимает никаких мер.
– У меня нет желания защищать его, – сказал я. – Если хотя бы половина того, что я о нем слышал, правда, его следует немедленно повесить. Однако мне кажется, он не верит, что мистер Престкотт виновен в преступлениях, которые ему вменяют. А удерживая его в такой близости от Оксфорда, он оказывает услугу правосудию, если тот и правда может дать важные показания о смерти доктора Грова.
Мировой судья что-то буркнул.
– Вы полагаете, его рассказ не имеет важности?
– Разумеется, имеет.
– Девушку будут судить?
– Да. Она предстанет перед судом в последний день его заседаний.
– По какому обвинению?
– В малой измене.
– А что это такое?
– Гров был ее хозяином, и не имеет значения, что он ее выгнал, ибо убит он был как ее хозяин. А это измена, ибо хозяин для слуг – то же, что отец для своих детей или король для своего народа. Это наихудшее из преступлений, куда более серьезное, чем убийство. И кара за него много ужаснее. Когда она будет признана виновной, ее ждет костер.
– У вас нет сомнений в ее виновности?
– Ни малейших. Мое расследование открыло натуру столь гнусную, столь низкую, что можно только удивляться, как ее не разоблачили ранее.
– Она призналась?
– Ну нет. Все отрицает.
– А как вы распорядитесь со сведениями, которые вам сообщил я?
– Я намерен, – сказал он, – взять десяток солдат и тотчас поехать в Мильтон. Где закую в железа мистера Престкотта с его покровителем, и брошу их обоих в тюрьму. Посмотрим, сможет ли мистер Турлоу на этот раз избежать карающей длани закона. Вы должны меня извинить. Я тороплюсь.
Исполнив этот тяжкий долг, я вернулся на Главную улицу, где мне сказали, что мистер Бойль захворал в доме своей сестры в Лондоне и намерен провести там еще несколько дней. Затем я отправился в кофейню утолить голод и узнать последние новости. Там сидел Локк и как будто весьма обрадовался мне. Я же при виде него никакой радости не испытал.
– В следующий раз, когда вы обзаведетесь пациенткой, мистер Кола, – начал он, едва я успел сесть, – прошу, пользуйте ее сами. Она меня дьявольски измучила. После вашего отъезда ей стало много хуже.
– Грустно слышать. Но почему?
– Понятия не имею. – Он пожал плечами. – Но она слабеет. С того дня, как ее дочь арестовали.
Он