Правда, тут же подоспел и «русский перевод», аналог, импортозамещение: те же вымышленные гости, две тысячи какого-нибудь сорокового года, сидят, развалившись в удобных летающих обтекаемых креслах, и наяривают «Самый лучший день приходил вчера!» Тоже неплохо, согласилась Наташа со своим воображением, как раз в тот момент, когда вернулась довольная Женя.
В первую очередь она, конечно же, опять ринулась к духовке и проверила, всё ли там в порядке. Ох, быть тебе мамой-курицей, сестрёнка! Но в духовке всё было о’кей, кусочек мяса на Жениной вилке отделился от целого с лёгкостью невероятной и источал буквально райское благоухание.
– На маленький огонек, пусть доходит, – Женя поделилась радостью с сестрой, как будто тайной о похищенных и найденных сокровищах. – Давай посекретничаем, как раньше. А гости пока прекрасно обходятся без невесты. Там один Борин друг с работы гитару принёс, заказы так и сыплются. На час хватит, наверное. Ну, пожалуйста, Наташечка, я же чувствую, сколько у тебя там всего накопилось!
Наташа встала с кресла, подошла к окну, оперлась двумя руками о подоконник. На чёрный город за окном падали крупные хлопья снега. Не падали – летели, кружились, завихряясь в порывах ветра, жадно заглатывали один кусок черного, свободного от снега пространства, за другим. Жадная зима. Тогда тоже была зима, подумала Наташа, почти год назад… и сказала:
– Почти год назад, в День Святого Валентина он сделал мне предложение…
Глава 3
Снег шёл сплошной стеной, и везде его было уже много: на крышах, на машинах, на деревьях, на шапках и воротниках прохожих, задержавшихся на улице чуть дольше, чем нужно, чтобы пробежать несколько метров (в связи с последними парковочными ограничениями – несколько сотен метров) от автомобиля до крыльца ресторана.
Подвезти в ресторан Филиппа Наташа предложила сама, когда в офисе собирались перед выходом: машинка совсем новая, и хозяйка была рада любой возможности вывезти её в свет. Потом она, конечно, привыкнет, уверял Филипп, но пока каждое движение доставляло удовольствие: перевести ручку в состояние «паркинг», вытащить ключ из гнезда, аккуратно захлопнуть дверцу, потом мягко нажать на ручку, чтобы убедиться: «закрыто» и, наконец, кнопка с замочком на брелоке, ответный щелчок – всё, можно идти.
– Филипп, ужасно скользко, подай руку даме! – Наташа до сих пор удивлялась, что об этом Филиппу нужно специально напоминать. По европейской привычке, ее кавалер не был особенно галантным. Цивилизованным дамам не полагалось подавать пальто, открывать перед ними дверь и – да, помогать преодолеть на каблуках каток на тротуаре. А то, не дай бог, тебя сочтут сексистом, считающим, что у женщины сил меньше, чем у тебя, что она сама и с пальто, и с дверью, и с гололёдом не справится.
Наташа пыталась объяснить бой-френду наши, российские взгляды на сей счёт. Получалось плохо: Филипп не планировал оставаться в России навсегда, а, значит, нечего в этом чужом монастыре и устав