Преступные мотивы Лизаветы Ивановны
– В самом деле, Лизавета Ивановна была пренесчастное создание. Горек чужой хлеб, говорит Данте, и тяжелы ступени чужого крыльца, а кому и знать горечь зависимости, как не бедной воспитаннице знатной старухи? Графиня ***, конечно, не имела злой души; но была своенравна, как женщина, избалованная светом, скупа и погружена в холодный эгоизм, как и все старые люди, отлюбившие в свой век и чуждые настоящему…
– Она была самолюбива, живо чувствовала свое положение и глядела кругом себя, – с нетерпением ожидая избавителя…
– Сколько раз, оставя тихонько скучную и пышную гостиную, она уходила плакать в бедной своей комнате, где стояли ширмы, оклеенные обоями, комод, зеркальце и крашеная кровать и где сальная свеча темно горела в медном шандале!»
Эти мои выписки, Ватсон, очень красноречиво представляют далеко не полный список побудительных мотивов, толкающих бедную послушницу на совершение этого гнусного преступления.
И вот заговор составлен. Всё между Полиной и Лизой давно переговорено. Роли распределены. Дни старухи сочтены. И Томский, наконец, во время мазурки передает Лизавете Ивановне эту вожделенную скляночку с ядом, прямо там, на балу у посланника, за минуту до этого, получив ее из рук Полины. Лиза догадывается, что и он в курсе их заговора, хорошо понимая при этом, что все основные нити только в руках у Полины. Ни Поль, ни Лиза ничего не знают наверняка:
Во все время шутил он над ее пристрастием к инженерным офицерам, уверял, что он знает гораздо более, нежели можно было ей предполагать, и некоторые из его шуток были так удачно направлены, что Лизавета Ивановна думала несколько раз, что ее тайна была ему известна.
Пока, как видите, все для наших заговорщиков складывается просто восхитительно. Одна из непременных обязанностей Лизы – сразу по приезде после бала поднести старухе ее неизменный липовый отвар, который она принимает перед сном каждый вечер – всегда и неукоснительно. В будние дни его подносит Глафира, дворовая девка, а когда они с Лизонькой возвращаются поздно, после бала, то ночную эту чашку подносит она сама. Еще один, специально придуманный старухой, садистский акт ее уничижения. Чтобы помнила, кто она такая, и знала свое место.
Обычно старуха выпивает свое лекарство сразу, залпом, а пустую чашку отдает обратно своей воспитаннице. Только после этого священнодействия, бедная содержанка может быть свободна до утра, и отправляется в свою комнату. Таков уж заведенный