В тот день после детского прикорма тоску отменила дорога на Триумфальную. Появившиеся силы ушли на общение с Барышевой. Сон явился по расписанию. Далее следовала потребность в паре ложек гомогенной безвкусной массы.
Выдумщица Александрина плела, будто готовила роскошный завтрак с шампанским. Ничего подобного. Проснувшись, Катя смущенно вышла в кухню. Ей очень хотелось пить.
– Есть кипяченая вода? – хрипло спросила она.
Компаньонка понимающе вынула из белого «солдатика» щербатую чашку:
– Хозяйская. Такое старье оставили. Кипяченой нет. Фильтрованная пойдет?
– Да, спасибо.
Барышева налила воды и поставила на край стола. Его центр занимали крупный помидор, несколько перьев зеленого лука и коробка сырых яиц. Рядом скромно примостилась бутылка чилийского красного сухого. У Трифоновой рот наполнился слюной, а мозг отвращением. Страшно было представить, что будет, если она запьет кислым вином горячую яичницу с помидорами и луком. И никогда ничего ей сильнее не хотелось, чем всего этого. Надо было отказываться, пока Александрина не поставила на плиту сковородку. И Катя тихо, но внятно сказала:
– Мне надо уйти. Там собака одна, будет до утра лаять. Завтра появлюсь с остатками вещей. Рано.
– А я думала, отметим, – соседка четко ткнула пальцем в бутылку.
– Ты прости меня, ладно? Я действительно сижу на зеленом чае. Не могу пока ничего кроме.
– Так ты голодаешь! – осенило Александрину. – Надо же, мне и в голову не пришло. Расскажешь, каково оно? Я однажды собралась, когда вычитала, что француженки раз в три месяца по три дня голодают. Но в статье было написано, что перед сном надо пить отвар вербены. Это успокоительное, я потом выяснила. А тогда плюнула – вербена какая-то, лень заморачиваться. И, прикинь, вечером закатила истерику. Буквально орала на родителей из-за того, что они телик включили. Моя мама – опытная диетчица. Отварила цветную капусту, сбрызнула маслом, сунула мне ржаной хлебец. И, разумеется, не забыла съязвить: «Не всем дано голодать. Прекрати обезьянничать. Ты не парижанка». Я так хотела жрать, что даже не разозлилась.
– При чем тут парижанка, москвичка? Это зависит от биохимии организма, а не от географии, – вздохнула медсестра.
И ушла так поспешно, что не услышала, как Александрина крикнула ей вслед:
– Погоди, торопыга несчастная! Возьми ключи! Ключи возьми!
Честно говоря, Катя расстроилась из-за того, что не вовремя заснула. Что не рискнула поесть и выпить с соседкой. Никто не заставлял обжираться, а глоток вина и половинка жареного яйца ее не убили бы. Ведь эти незатейливые посиделки для дальнейших человеческих отношений очень важны. Меньше всего Трифонова хотела показаться Барышевой экстравагантной, потому что никогда такой не была.
Она довольно бодро шагала, подчиняясь ритму метро, и горько недоумевала. Как ей удалось распуститься