Как Господь привел меня к старцу
Сама я первый раз увидела батюшку в 1968 году, когда мне было 6 лет. Как уже писала выше, раньше меня батюшку выбрала сама тогда еще трехлетняя, а ныне покойная моя сестра Елена.
А я попала к батюшке уже в надвратном Предтеченском храме. Не помню, кто был вместе с моей мамой и со мной, кажется, кто-то из моих теток. Батюшка спросил меня, в чем я каюсь? Но мне было шесть лет, и я имела твердую уверенность, что до семи лет о грехах рано говорить. Я никаких грехов не назвала, хотя уж точно их имела, вполне серьезные и осознанные.
И вот эта уверенность, что младенцы ни за что не отвечают, мне тогда не дала сказать что-то важное. А мои родственники заулыбались и стали говорить, что батюшка, наверное, спутал меня с Наташей, моей тетей, которая меня старше на два с половиной года. Конечно, старец ничего не путал. Я потом много раз видела и слышала батюшкины беседы с младенцами. Понятно, что Святая Церковь установила возраст с семи лет для обязательной исповеди. Но весьма полезно даже самым маленьким детям объяснять, что такое грех и как надо стараться его избегать. А если уж не получилось избежать, то сразу же каяться.
После этого случая я не была у батюшки лет десять. Я знала, что мои родные ездят к нему, видела чад батюшки во Владимире, но я росла очень противной девчонкой и даже смеялась над этими будущими игумениями и схимницами. Я их сторонилась, а они избегали меня. А потом, когда мне было шестнадцать лет, я вдруг надумала, сама не зная зачем, пойти к старцу вместе со своей тетей Наташей. Прежде чем заговорить со мной, батюшка отругал меня за некоторые вещи. Мне это, конечно, очень не понравилось, и я решила больше к батюшке никогда не ходить. Гордая была, строптивая…
Осознанно, по-настоящему я попала к старцу в 1982 году и считаю этот год отправной точкой, с которой сама стала чадом батюшкиным. Мне тогда уже исполнилось двадцать лет. У меня появилось вдруг какое-то странное, непонятное для самой себя желание – служить Богу. Что это такое, я и сама не знала. Ведь у меня никаких талантов и умений не было, ни к чему я совершенно не была готова. Тут у меня хватило ума совсем не слушать своих друзей, и даже не знаю как, но с этим своим неутолимым желанием я обратилась к своей благочестивейшей бабушке.
Бабушка сразу поставила условие: такой вопрос должен решить только батюшка! И пришлось мне снова, хоть и не очень с большой охотой, идти к батюшке. Ну, если в шестнадцать лет, как я говорила выше, батюшка меня поругал, в двадцать лет вины только прибавилось, и снова я получила по первое число. Но тут уже у меня была какая-то готовность немножко потерпеть. Потому что соображала же я все-таки, что Богу служить надо в чистоте.
Конечно, я тогда совсем не понимала, как важны в деле служения Богу послушание и самоотвержение. Батюшка выслушал мои страстные речи и сказал, что хорошо бы мне поступить в мединститут. На это я категорически возразила, что ни за что в медицину не пойду, потому что боюсь покойников! И вообще, при чем же здесь медицина, не могла понять!