– Я могу лишь еще раз повторить, что это тщательно спланированное преступление.
– Тот факт, что тело оставили у вас перед дверью, наводит на мысль о том, что преступники послали вам сообщение. У вас есть какие-либо предположения, о чем оно может быть?
– Я не в состоянии делать предположения.
«Не в состоянии делать предположения». Энглер внимательнее посмотрел на агента Пендергаста. Он допрашивал многих родителей, подавленных гибелью ребенка. Нередко скорбящие родители пребывали в шоке, в отупении. Их ответы на вопросы зачастую были не по делу, неуверенными, неполными. Но Пендергаст вел себя совершенно иначе. Похоже, он полностью владел собой. Казалось, что он не хочет сотрудничать или не имеет к этому никакого интереса.
– Поговорим о загадке вашего сына, – сказал Энглер. – Единственным свидетельством того, что он действительно ваш сын, является ваше утверждение. Его нет ни в одной базе данных правоохранительных организаций, проверенных нами: ни в Объединенной базе ДНК, ни в Автоматизированной дактилоскопической системе идентификации, ни в Национальном информационном центре регистрации преступлений. У него нет ни свидетельства о рождении, ни водительских прав, ни номера социального страхования, ни паспорта, ни документов об обучении, ни въездной визы в эту страну. В карманах у него ничего не обнаружено. Мы ожидаем сравнения теста ДНК с нашей базой, но из всего того, что нам стало известно о вашем сыне, можно сделать вывод, что его, по сути, никогда не существовало. В своем заявлении вы указали, что он родился в Бразилии и не являлся гражданином Штатов. Но он не является и гражданином Бразилии, и в этой стране нет о нем никаких сведений. Города, в котором, по вашим словам, он вырос, похоже, не существует, по крайней мере официально. Нет никаких свидетельств о его выезде из Бразилии или въезде в эту страну. Как вы можете это объяснить?
Агент Пендергаст медленно закинул ногу на ногу.
– Никак. В моем заявлении указано, что я узнал о существовании моего сына – о том, что у меня есть сын, – около восемнадцати месяцев назад.
– И вы видели его тогда?
– Да.
– Где?
– В бразильских джунглях.
– А с тех пор?
– С тех пор я его не видел и с ним не общался.
– Почему? Почему вы его не искали?
– Я вам уже сказал: мы с ним чужие люди.
– А почему, собственно, вы чужие?
– У нас несовместимость личностей.
– Что вы можете сказать о его характере?
– Я его практически не знал. Ему доставляли удовольствие