В один из дней Малколм сам подошёл к Онки в столовой.
– Это правда, что у тебя уровень А по точным наукам?
– Вечно ты мешаешь мне есть, – буркнула Онки недовольно, отодвигая миску с салатом, – у меня, вообще говоря, уровень А по всем предметам, а почему ты спрашиваешь?
– Я… – Малколм покаянно понурил свою стильно убранную голову, – у меня… короче… проблемы… я по математике едва дотягиваю до уровня G, меня перевели в группу для малышей, сижу там, как дурак, с двенадцатилетними, да и то ни черта не понимаю… Мне нужна твоя помощь, Онки. Позанимайся со мной, пожалуйста…
– С какой радости? – осведомилась она пренебрежительно, – в Норде как в джунглях, естественный отбор, здесь каждый сам за себя, не можешь – иди мести улицы или торговать в супермаркет.
Её слова прозвучали жёстко – словно прокатилась по асфальту пустая жестяная банка.
– Но …ведь Рите же ты помогаешь? – робко заметил Малколм.
Онки подняла на него непонимающий взгляд.
– Рита – моя лучшая подруга. Кроме того, помощь я ей оказываю относительную, так, отвечу на пару вопросов, в репетиторы к ней я не нанималась.
Малколм так и стоял потупившись. Он молчал, но не уходил, Онки выжидающе барабанила по столу пальцами – говори, дескать, уже что-нибудь, или вали, чего встал?
– Рита подруга… Ну а я?
Он взглянул на неё как-то по-особенному, просительно и в тоже время многообещающе; в этом взгляде соединились его подкупающая, тешущая самолюбие слабость перед нею, потребность в помощи, и тайная власть, о которой он, вероятно, мог догадываться; должно быть, это было излюбленным его оружием – так смотреть, и, скорее всего, мало кому удавалось перед ним устоять…
Онки удивилась.
– Ты? Не знаю… Мы слишком мало знакомы, – она сохранила безразличный тон, но взгляд Малколма взволновал её – выстрел Амура, невидимая стрела, пущенная точно в цель. Он не мог быть уверен в том, что попал, но природная интуиция подсказывала: если повторить попытку, это вполне может произойти…
Малколм опустил свои длинные ресницы и снова поднял их; в его взгляде, будто в некой мифической субстанции перемешанной этим движением, что-то неуловимо переменилось; да, такие глаза как у него, загадочные, большие, аквамариновые, воистину могут стать оружием пострашнее термоядерной бомбы: одним