Понятно стремление социологии как всякой новой дисциплины «застолбить» свое поле деятельности, «замкнуть» его на себя, как это сделал Дюркгейм. Но это одновременно означало бы, что «социальные факты» не имеют никакой вещественно-энергетической, т.е. биогеохимической или информационной составляющей. По сути дела, социальные факты нематериальны или, говоря современным языком, виртуальны. Родилось целое направление в социологии, полагающее, что она изучает не реальную действительность (не важно какую, «естественную» или сконструированную самим человеком), а лишь его представления о ней.
Однако невозможно отрицать, что в основе всех изучаемых социологом структурно-функциональных процессов лежат непрерывно идущие процессы обмена и трансформации одних составляющих нашу жизнь ресурсов (энергии, веществ, ферментов) в другие. На языке естественных наук эти процессы именуются социально-экологическим метаболизмом. Замечу, этот термин употребляли К. Маркс в «Капитале», а также другие представители общественных наук. Отсюда следует (пока в качестве гипотезы) фундаментальный вывод: изучение социально-экологического метаболизма не только в пределах биосферы, но и космоса является ключевым инструментом познания социальной жизни. Звучит, на первый взгляд, непривычно. Но это никакой не органицизм, не редукция социальных процессов к физическим или механическим, а просто более полное понимание структурно-функциональной организации не социума, а биосоциума, социально-природного организма. Поэтому экокатастрофы должны рассматриваться и изучаться как производные от жизнедеятельности биосоциума. Вернадский полемизировал с другим великим русским ученым, И.П. Павловым, который ввел понятие «антропогенная