и рожать детей, а то готова бросать Эриха и заниматься журналисткой карьерой и творчеством, забыв навсегда о том, что существуют какие-то мужчины. Я сразу поняла, что он хочет сделать из меня заложника своих перепадов настроений. Его депрессии «включаются» по графику сутки через трое. Он до сих пор не работает. Иногда я пытаюсь со стороны посмотреть на эти отношения. И сразу не хочу на них смотреть со стороны. Потому что выходит, что он ест у меня и оттачивает на мне свое кулинарное мастерство, как гурман. И мы, считаю, много пьем. Причем, часто алкоголь покупаю я. Да, у него такой период. Мне кажется, что он, сдав квартиру в большом городе, «успокоился» насчет работы… Это плохой знак. Но он починил мне выключатель в коридоре, повесил шторы на кухне, тащил Верочку на плечах из леса до музея (а это очень неблизкий путь). Он принес торт и прилепил дурацкую овцу на липучке на холодильник. Он может сидеть и час методично очищать семечки для Верочки, складывая их в пиалочку. Он записывает ей мультики на диски. А еще он сказал, что хотел бы, чтобы наши отношения перешли в долгоиграющую пластинку. И что моим детям с такой мамой, как я, очень повезет.
