Я зачарованно наблюдала за происходящим. В это время Ведьма разлила в два бокала, с виду напоминающие старинные кубки, дымящийся напиток. Один бокал она протянула мне, второй держала в руке.
– Ну что же, давай выпьем за знакомство! – предложила она, – кстати, как тебя зовут? Я ведь до сих пор не знаю твоего имени!
– По паспорту Алена, в крещении Елена, а родители зовут меня Лелей, – улыбнулась я.
– Так-так… Леля, вкуси аромат Любви и стань избранной, – с театральной интонацией произнесла Ведьма, слегка прикоснувшись к моему бокалу.
Меня немного смутили ее слова, но отступать было уже некуда. Соприкоснувшись, наши бокалы издали нежный звук, после чего я сделала глоток Эликсира.
Нежное тепло разлилось по всему телу магической волной. Я почувствовала невероятное блаженство и невесомость, как будто бы эта волна вынесла из тела мою душу и она заполнила собой все пространство. В восторге я взглянула на Ведьму.
Волна блаженства сменилась потоком изумления. Лицо Ведьмы начало стремительно меняться – разгладились морщины, крючковатый нос стал аристократическим и изящным, исчезли клыки, кривой рот оформился нежной лентой юных губ. Но самыми поразительными были глаза – они становились все больше и больше, заполняя собой всю поверхность ее лица. Они казались экранами, проецирующими иную реальность: я увидела в них прекрасные лица мужчин, юношей, благородных старцев. Все они оттуда с восторгом смотрели на меня.
В этот момент я забыла о существовании всей вселенной. Я не могла оторвать взгляда от этих глаз, я упивалась ими, чувствуя, что они влекут меня внутрь, как огромный омут, как водоворот, из которого невозможно выплыть. Все мое существо понеслось навстречу им. Мне казалось, что я лечу в эти глаза вместе с телом, прохожу через их оболочку, растворяясь в потусторонней реальности. В этот момент я потеряла сознание.
Глава 1.
Художник
Первые лучи солнца высветили очертания Города. Словно карандашный набросок, появлялись контуры домов, храмов, площадей. Это была еще не живопись дня, насыщенная красками и оттенками, а строгая графика раннего утра.
Все это пронеслось у Художника в голове, когда он вышел на Привокзальную площадь и зашагал к своему дому. Идти было далековато, да и апрельские ночи еще оставались морозными, но он не стал брать такси.
Художник не был в Городе много лет, и ему хотелось заново познакомиться с ним. Лучи солнца высвечивали один за другим городские здания, словно театральные софиты декорации на театральной сцене. В Городе многое изменилось за эти годы – храмы поражали внешним великолепием и сиянием куполов, а добротные дома купеческой и сталинской постройки перемежались новоделами постперестроечного периода. Улицы казались шире, просторнее, чище, от этого