События 1985–1990 гг.
Ты же помнишь мою подругу Людмилу? Несколько раз она была у нас в гостях. Тебя ещё рассмешили наши шпаргалки, исписанные мелким почерком. Он был настолько мелкий, что ты, смеясь, сказала, что если учителя не увидят шпаргалки, то уж лупу, которой мы будем пользоваться, чтобы их прочитать, точно увидят. Одна из шпаргалок выпала из твоих рук, и смех сменился удивлением. Это была не просто длинная шпаргалка, она была длиннющая. Мелкая узкая гармошка, превратившаяся в исписанную полоску длиною в несколько метров. «Девочки, – сказала ты тогда голосом строгого учителя. – Гораздо проще было бы выучить предмет, чем столько времени тратить на эти шпаргалки». Мы согласились с тобой, но меня распирало чувство гордости, что ты оценила наш труд.
У Людмилы была очень интересная мама. Звали её Светлана Павловна. Я не случайно назвала её «интересная», потому что этот человек стал для меня примером во всём. Это была молодая женщина лет сорока, невысокого роста, слегка полноватая, с копной вьющихся русых волос. Глаза у неё были необыкновенные. И дело не в цвете или форме. Они были понимающими. Когда она слушала меня, эти глаза были сочувствующими, иногда улыбающимися. Часто интересующимися и всегда понимающими. Для меня, гадкого утёнка в страшном переходном возрасте, этот человек стал кумиром. Когда наступали выходные дни, я всегда старалась прийти к подруге в гости. Как только представлялась хоть малейшая возможность, вваливалась к ним домой и уходила, когда уже оставаться было неприлично.
Так как мой кумир увлекался всем паранормальным и сверхъестественным, неудивительно, что я безоговорочно разделяла и впитывала в себя всё, чему меня учила и что рассказывала Светлана Павловна. Мне было интересно всё неизведанное, сокрытое от простых людей. И, конечно же, хотелось делать всё, чтобы мой кумир оценил моё почитание и уважение.
Сколько раз ночью ты просила меня, сестрёнка, не печатать на машинке. Тебе нужна была тишина, тебе надо было выспаться, чтобы утром встать и убежать на работу. А я держала в руках «сокровище», данное мне на время. Это были прошитые ксерокопии книг по хиромантии, хатха и раджа йоге, гороскопы и т. п. Чтобы не мешать твоему сну, находила в этих листах схемы, линии и начинала их трепетно срисовывать. Всё то время я печатала и изучала. Изучала и снова печатала. Да, всё это было новым, необычным. Но всё чаще я ловила себя на мысли, что оно не давало той жизни, с которой я встретилась тогда под водой.
Спасибо, что все эти годы ты не вспоминала ту неловкую ситуацию, в которой я оказалась, когда ты пришла со своими друзьями домой. Это был предновогодний зимний вечер. Я была дома одна, сидела на полу, обёрнутая белой простыней, обставленная свечами, и читала нараспев мантры. Неожиданно