«18 ноября, суббота
Со мной что-то сделалось. Не могу писать. “Россию продали оптом”. После разных “перемирий” через главнокомандующего прапорщика, после унизительных выборов в Учредительное собрание, – под пулями и штыками Хамодержавия происходили эти выборы! – после всех “декретов” вполне сумасшедших, и сверхбезумного о разгоне Городской Думы “как оплота контрреволюции” – что еще описывать? Это такая правда, которую стыдно произносить, как ложь. Когда разгонят Учредительное собрание (разгонят!) – я, кажется, замолчу навек. От стыда. Трудно привыкнуть, трудно терпеть этот стыд. Все оставшиеся министры (социалисты), выпустив свою прокламацию, скрылись. А те сидят.
Похабный мир у ворот.
Сегодня, в крепости, Манухин, при комиссаре-большевике Подвойском, разговаривал с матросами и солдатами. Матрос прямо заявил:
– А мы уж царя хотим.
– Матрос! – воскликнул бедный Ив. Ив. – Да вы за какой список голосовали?
– За четвертый (большевицкий).
– Так как же…??
– А так. Надоело уж все это…
Солдат невинно подтвердил:
– Конечно, мы царя хотим.
И когда начальствующий большевик крупно стал ругаться – солдат вдруг удивился, с прежней невинностью:
– А я думал, вы это одобрите…
Не угодно ли?
С каждым днем большевистское “правительство”, состоявшее из просто уголовной рвани (исключая главарей-мерзавцев и оглашенных), все больше втягивает в себя и рвань охранническую. Погромщик Орлов-киевский – уж комиссар.
Газеты сегодня опять все закрыли» [Черная книга – эл. ресурс].
Вот и обещанная свобода слова, печати, выражения мнений и т.д. Вместо них будет установлен такой террор, что люди буквально будут опасаться рот открыть.
А вот еще одно свидетельство, показывающее «моральный облик» низов, участвовавших в этом: «У нас, в ночь оргии у Зимнего дворца, на 24-е, в подвале стояло вино на аршин. И ворвавшаяся банда, буйствуя, из-под ног пила и люди падали… “Залились!” – хохочет солдат. Утопленниками вынули» [Черная книга – эл. ресурс].
О заговоре, участии немцев в происходящем – нет и тени сомнения:
«1 декабря, пятница
Винные грабежи продолжаются. Улица отвратительна. На некоторых углах центральных улиц стоит, не двигаясь, кабацкая вонь. Опять было несколько “утонутий” в погребах, когда выбили днища из бочек. Массу растащили, хватит на долгий перепой.
Из Таврического дворца трижды выгоняли членов Учредительного собрания – кого под ручки, кого прикладом, кого в шею. Теперь пусто.
Как будто “они” действуют по плану. Но по какому?
(…)
Игра ведется до такой степени в руку Германии, и так стройно и совершенно, что, по логике, приходится признавать и агентуру Ленина. О Троцком – ни у кого нет сомнений, тут и логика, и психология. Но Ленин, психологически, мог