распространенное значение – это определение одной из неповторимых стадий общественно-экономического развития. В данном же контексте этот термин используется в его политическом измерении для определения универсального явления, базовой характеристикой которого выступает слияние экономического и политического управления и образование на основе отношений патрон-клиентной зависимости самодостаточных образований в рамках границ национального государства. Эта трактовка восходит к пониманию феодализма М. Блохом. Именно такие квазигосударственные образования сложились в России второй половины 1990-х годов. Сформировавшиеся в тот период политико-финансовые структуры (олигополии) обрели собственный финансово-промышленный потенциал; собственные службы безопасности; свои креатуры в органах власти различного уровня, силовых и правоохранительных структурах (МВД, ФСБ, прокуратура, суд); сформировали собственные информационно-аналитические империи и связи с определенными регионами и отраслями; обзавелись «диванными» политическими партиями и установили контакты с определенными сегментами оппозиции. В результате крупнейшие олигополии превратились в многопрофильные и почти самодостаточные квазигосударственные образования. Это дало основание констатировать тенденцию квазифеодализации модели элитообразования, о чем свидетельствует приватизация приватными структурами прерогатив публичной власти. Дополнительным аргументом в пользу квазифеодального характера данных образований свидетельствует предпринятый в работах М. Афанасьева анализ отношений в рамках этих образований, который показал отчетливый патронклиентный характер данных отношений. Воспроизводство отношений клиентелизма можно рассматривать в качестве веского основания для диагностирования архаизации процессов элитообразования.
В итоге переплетения различных укладов образуется российская версия общества риска и российский вариант текучей современности (см.: Бек У. Общество риска. На пути к другому модерну. – М., 2000. См.: Бауман З. Текучая современность. – СПб., 2008). Формирование общества риска есть мировая тенденция, затрагивающая в той иной степени все значимые сегменты мира. При этом каждая из значимых версий этой тенденции имеет свои особенности, для понимания которых можно использовать предложенную П. Ханной характеристику структуры современного мира. Отказываясь от традиционного видения этой структуры, П. Ханна полагает, что его трехполюсная структура – первый, второй и третий миры – стала анахронизмом; сегодня осталось разделение на первый (США, ЕС, Китай) и второй миры (все остальные). При всей дискуссионности данной дихотомии ее можно принять в отношении одного критерия, а именно: качества социальной организации и оснований социально-политической мобильности. В первом мире – при всех его очевидных уязвимостях и слабостях – вектор социальной мобильности в той или иной мере содержит элементы продвижения по формализованным рациональным основаниям
