Настроение упало, но Татьяна постаралась сдержать себя: ничего, бывает, посидят с Ниной Семеновной. Но не прошло и пятнадцати минут, как та тоже объявилась и сказала, что неважно себя чувствует, может быть, в другой раз?
Эдуард заехал на кухню, когда запах сгоревшей выпечки стал невыносимым. Татьяна сидела на стуле и смотрела в окно, не замечая смрада обуглившегося бисквита. Супруг выключил духовку, но открывать ее не стал – пусть немного остынет. Подъехал к Татьяне и ласково положил свою руку на ее.
– Никто не придет, – тихо сказала она. – Они все меня ненавидят.
– Неправда, – слишком быстро возразил муж.
– Правда, – покачала головой Татьяна, – я никому не интересна, и никто не хочет иметь со мной дела.
– Милая, у людей, наверное, что-то случилось…
– Не надо, – Татьяна повернулась к мужу и ласково провела рукой по его лицу, – не надо. Хорошо, что ты у меня есть. А остальные… остальные вовсе не обязаны меня любит. Но уважать себя я их заставлю.
Расправив плечи, Татьяна снова посмотрела в окно. До начала занятий оставалось меньше десяти дней. Она сделает свою школу лучшей в области, чего бы это ей ни стоило. А если кто-то попытается ей помешать – у него ничего не выйдет.
После четырехдневного отсутствия Ювелир снова появился в офисе. Коллеги, как правило, не осмеливались перешептываться ни в его присутствии, ни за его спиной, но в этот раз явление Марка в офис было сродни второму пришествию. Ведь после того, как он отошел от всех текущих дел, а потом и вовсе впервые за десять лет взял отпуск, все решили, что Ювелиру конец – слишком высоко взлетел и обжег крылья.
Но сегодняшнее его явление дало толчок сплетням и пересудам. Марк не просто появился. Марк был одет в белые брюки и рубашку, что многие восприняли как сигнал вышестоящим – Ювелир вышел из сумрака.
Впрочем, его возвращение было недолгим – он направился в отдел кадров и попытался взять весь причитающийся ему отпуск, едва не доведя начальницу до инфаркта. Не может же он уйти в отпуск на три с половиной года, в самом деле? Два месяца – это максимум, который она может ему предоставить! Начальница приготовилась к длительной и изматывающей схватке, но, на удивление, Марк легко согласился. Подмахнул заявление и, насвистывая, направился к свой кабинет.
Слухи вспыхнули с новой силой. Версии высказывались одна фантастичнее другой: Ювелира шантажируют? Он заболел? Женится?
Последняя особенно не понравилась Нине, посланной два года назад папой в отдел к Марку с целью присмотреть за слишком ретивым следователем, но в итоге окончательно и бесповоротно перешедшей на его сторону.
– Марк Александрович, можно? – Она постучала и, не дожидаясь ответа, ужом проскользнула в огромный кабинет, где провела немало приятных минут.
– Раздевайся, – не поднимая головы от кипы бумаг, равнодушно бросил Ювелир.
Сердце Нины защемило.