Теперь старпом – „Р-я-я-я-йсь… Смир-р-р-ра!“ Только и научился, что „равняйсь“ да „смирно“. Блатной, ой блатной! и что интересно – спихивают с корабля на корабль, и он вроде как растет… Вот, дорос до старпома, а „лодочки“-то командирской нет, не дается „лодочка“. Тут папа – адмирал с мамой-адмиральшей не помогут – черепок должен соображать, не то утопит экипаж, а вместе с ним – и подводную махину с двумя реакторами, стоимостью в миллиарды рублей. Здесь блат бессилен. Надо мне надежного старпома, а этого спихну в академию, пусть учится. Может, поумнеет, и флот не пострадает. А вы говорите: „Ря-я-яйсь…“
Кто еще? Заместитель по политической части, или просто – „зам“. Контролирует меня, представитель партии, как бы я чего лишнего не болтнул не подумавши. Ну, с этим хоть в нарды наиграешься. Правда, гад, выигрывает у самого командира! Академик… Конечно, их там в Москве натренировали за три года у командиров выигрывать. Как он говорил-то: „Спасибо партии родной – за трехгодичный выходной!“ Вот он и выигрывает теперь, гад, у меня, у командира атомохода! В политотдел собрался… Дуля тебе, а не политотдел, до тех пор, пока не научится играть с командиром.
– Т..щ командир! – старпом сделал объявления и сейчас чего-нибудь попросит. – Прошу разрешения распускать строй!
– Они и так у тебя распущенные – дальше некуда. Офицерам и мичманам остаться – остальные на занятия, и без перекуров. Становись буквой „п“ – командир речь будет говорить.
Быстро сомкнули строй, загнули левый и правый фланги. Получилось что-то вроде буквы „п“ – „покой“ по флотской азбучной терминологии. Обычно я начинаю свои речи издалека:
– Товарищи военные, доценты с кандидатами, кончайте ваши опыты… – и далее в том же духе, почти как у Высоцкого в известной песне. – В то время, как Родина ждет героев, нехорошие тетеньки рожают придурков. К примеру, мичман Бусько. В нашем легендарном северном гарнизоне он, вместо того, чтобы скромно постучаться в дверь к командиру и спросить, не угодно ли тому маринованных огурчиков, в пьяном угаре, в ходе очередной семейной ссоры, выбрасывает огурчики в окно, и они на глазах изумленной публики погибают на асфальте. Так, Бусько?
– Было, т…щ командир.
– Вот! А что он учудил вчерась, вы знаете…
Хорошо, что „зам“ вовремя тормознул меня, дернув за рукав кителя, а то бы я ляпнул лишнее, и уже завтра весь поселок подводников загудел бы в обсуждении подробностей „дела Бусько“.
– Да? Да! „Зам“ как всегда, прав, все свободны. Бусько, ко мне!
Я бы мог перевести свою речь на другую личность и поупражняться в словесности, но в учебном центре строго следили за распорядком дня и переписывали всех опоздавших на занятия.