– Все. – И бросил на стол рядом с солдатом черный, весь в сгустках крови, похожий на шип наконечник болта. – Фу, как будто целый день работал.
Волков чуть отдышался и произнес, глядя на девушку.
– Шить тебе придется.
– Эй, Брунька, – сказал Ёган, – бери иголку, кроме тебя здесь шить никто не умеет.
– Ноги-то я не шила ни разу, – сказала девушка.
– Больше некому, – сказал солдат, – придется тебе.
– Ну, раз некому, – девица залезла в сумку коновала, достала оттуда иголку, вдела нить, достала оттуда туес, открыла его, понюхала.
– Ну, что там? – Спросил Ёган.
– Она. – Сказала девица. – Мы борова такой же мазью мазали, когда его собаки подрали.
– Ну, что стоишь? Сшивай.
– Шить? – Спросила девушка Волкова.
– Сначала обмой водой, чтоб было видно, что шьешь.
Девица оказалась на удивление ловкой. Руки ее не дрожали, зрение было хорошее. Она быстро смыла грязь и в три стежка стянула рану. Потом смазала мазью из сумки коновала, затянула рану чистыми тряпками, после чего Волков переоделся. Он надел исподнее, то, что носил зимой, остатками теплой воды помылся. Ёган и Брунгильда помогали ему. Кузнец просто сидел на лавке и ждал оплату, вертел в руках наконечник болта, восхищался.
– Железо доброе, так его еще и закалили. Хорошая закалка. Железо пробил, и даже кончик не погнулся.
– Сколько я тебе должен? – Спросил его Волков, отправив девицу за едой.
– Случай особый. Пять крейцеров попрошу. Дадите еще два – я ваши поножи починю.
– Дам еще один, и почини поножи.
– Ну, пусть так. – Сказал кузнец, прихватил поножи и ушел.
Девушка принесла еду. Солдат совсем не хотел, есть, но знал, что есть нужно. Взяв тарелку и деревянную ложку, попробовал еду и отодвинул тарелку.
– Это что? – Спросил он у девицы.
– Так известно, что – горох.
– Без сала, без масла?
– У нас поденщики, да каменщики, да купчишки мелкие и так едят, трескают за милую душу. Не капризничают.
– Так тут даже соли нет.
– Так они и без соли трескают.
– Я тебе не поденщик.
– Да уж вижу, капризный, как барыня.
– Принеси молока с мёдом.
– И все?
– Да, все. Кстати, а где поденщики твои спят?
– Известно, где. На полу да на лавках.
– А комнаты есть? – Солдат вовсе не хотел спать ни на полу, ни на лавке.
– Есть одна.
– С кроватью?
– И с кроватью, и с тюфяком.
– Я буду там спать.
м Папаша никого в ту комнату класть не велит.
– Плевать мне на твоего папашу. Спать буду в той комнате на кровать с тюфяком, а сверху простыню постели.
– С простыней? – Ехидно фыркнула девица. – И правда, барыня.
– Еще раз сравнишь меня с барыней – получишь по заду, а рука у меня тяжелая. Неси молоко и постели постель.
Буркнув что-то