Hooghe L., Marks G., Wilson C. Does left / right structure party positions on European integration // Comparative political studies. – Thousand Oaks, 2002. – Vol. 35, N 8. – Р. 965–989.
Jacquot S., Woll C. Usage of European integration – Europeanisation from a sociological perspective // European integration online papers (EIoP). – 2003. – Vol. 7, N 12. – Mode of access: http://eiop.or.at/eiop/texte/2003-012a.htm (Дата посещения: 10.02.2014.)
March J.G., Olsen J.P. Rediscovering institutions: The organizational basis of politics. – N.Y.: Free press. 1989. – 227 p.
Multi-Level Governance / Ed. by I. Bach and M. Flinders. – Oxford: Oxford univ. Press, 2004. – 252 p.
Münch R. European Governmentality // The liberal drift of multilevel governance. – L.: Routledge, 2010. – 185 p.
O'Reilly E. Ombudsman: European Union citizenship is in crisis / Press releases database. (EO/13/19). – 2013. – 13 December. – Mode of access: http://europa.eu/rapid/press-release_EO-13-19_en.htm (Дата посещения: 10.02.2014.)
Piattoni S. The Theory of multi-level governance: Conceptual, empirical, and normative challenges. – Oxford: Oxford univ. press, 2010. – 320 p.
Schmitter Ph. C. Neo-Neofunctionalism // European integration theory / Ed by: A. Wiener, T. Diez. – Oxford: Oxford univ. press, 2004. – P. 45–74.
Vooren B. van, Blockmans S., Wouters J. The EU's role in global governance: The legal dimension / Eds. B. van Vooren, S. Blockmans, J. Wouters. – Oxford: Oxford univ. press, 2013. – 384 p.
Контекст
Трансформация внутренней архитектуры ЕС: проблемы фрагментации политического пространства
Европейский союз – сложный механизм, функционирование которого основано на общих правилах и обязательствах его участников. В ЕС сложился определенный баланс между наднациональным и национальными уровнями власти, основанный на принципах субсидиарности и пропорциональности. За время существования ЕС был принял значительный массив общего законодательства, оказывающий влияние на экономические и политические процессы в государствах-членах. Общие правила, существующие в Европейском союзе, позволяют характеризовать его как некое общественное пространство, где, в том числе, активно формируется пространство политическое, являющееся «совокупностью политических правил и установлений (т.е. институтов), которым подчиняет свою жизнь некое людское сообщество» [Стрежнева, 2011, с. 7]. Однако политическое пространство в ЕС в настоящее время не является однородным.
Развитие интеграции привело к значительному расширению состава стран ЕС и масштабному увеличению областей взаимодействия по сравнению с начальным периодом. Следствием данных процессов стали усложнение структуры Союза и рост внутренней неоднородности, которая определяется различием интересов и возможностей участников интеграционного процесса, а также разным пониманием ими целей и задач интеграции. В таких условиях общие для всех государств-членов правила и их одинаковые обязательства в рамках Евросоюза подвергаются коррозии. Единообразное продвижение к общим целям интеграции и само формулирование общих для всех участников целей, как показывает практика, оказалось труднодостижимым. Основные разногласия связаны с тем, насколько много полномочий государства-члены готовы передать на наднациональный уровень и какой метод сотрудничества, коммунитарный или межправительственный, кажется им более эффективным и приемлемым. Совмещение данных подходов ведет к поиску компромиссных решений, которые в большей или меньшей степени учитывают интересы всех акторов интеграционного процесса, в том числе государств-членов и институтов ЕС. Таким образом, формируется весьма сложная внутренняя архитектура Европейского союза.
Когда общие для всех государств-членов цели невозможно сформулировать, в действие включаются механизмы, позволяющие учесть интересы «несогласных» без заметного торможения интеграционного процесса. Такие механизмы имеют различные природу и опыт применения, обычно все их многообразие обозначают термином «гибкая интеграция». В это понятие включает систему исключений