Потом дядя Дима рассказывал моему папе:
– Серега, эта стерва вывела меня из себя! Нет, ты подумай, она же ненормальная! Невменяемая! Говорит: «Ваш сын-дебил мою доченьку ставит на темный путь!» Так и сказала, Серега, прикинь? На какой такой темный путь?! Ну нравится она Даньке, и дальше что? Девочка, видать, тоже на него запала. Обычное дело. Подростки, мать их, всякое бывает! Встречаются, дерутся, от родителей убегают. Сам таким был. А эта дура напомаженная мне заявляет, что, мол, не позволю вашему сыну встречаться с моей дочерью. Бедная девчонка! Она ее за руку дергает и говорит: «Мама, перестань, мама, пожалуйста, успокойся!» Но нет, та на Даньку наезжает, что, мол, не допустит мезальянса. И снова ментам начинает судом грозить.
– Суд головного мозга у тетки, – ответил тогда мой папа. – Даньку-то наказал?
– Сначала хотел наказать, – отозвался дядя Дима. – Но после этой мадам рукой махнул. Поговорил с ним, так сказать, по-мужски, попросил вести себя по-взрослому, раз он себя взрослым почувствовал, с девчонками дружить начал да пиво пробовать. Кстати, Каролина эта сильно Даньке в душу запала. Он ей даже стихи писал…
Я навострила уши, однако в это время меня заметил папа и покачал головой. Пришлось ретироваться.
Глава 9
Ты меня видишь?..
НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ я встретилась с Серебряковой – прямо у нас в подъезде. Я выносила мусор, надев огромные папины шлепанцы, потому что лень было искать свои, а она, судя по всему, выходила из квартиры Матвеевых. И в своем очередном воздушном платье – на этот раз нежно-кофейном – снова напоминала принцессу. А я в папиных тапках да с мусором в руках почувствовала себя бомжом.
– Привет, – сказала она мне. Глаза у нее были грустные.
– Привет, – замерла я со своим огромным мусорным пакетом. Тотчас вспомнилось, как Данька ее целовал.
– Мама-то не заругает, что пришла сюда? – спросила я.
– Она не знает, – ответила Каролина и отвела взгляд в сторону.
Кажется, за маму ей было действительно неловко. И я смягчилась. Разве мы отвечаем за своих родителей?
– Извини еще раз за платье. Я тебя не видела, – сказала я.
– Я знаю, – кивнула Серебрякова. – И тебе не надо извиняться, Даша. Это я хотела извиниться.
– За что? – удивилась я.
– Из-за меня Даня на тебя накричал вчера. Извини. Просто… То платье, оно мне очень дорого, и я… Вот заплакала. Прости, – повторила она. Голос у Серебряковой был несчастный. И в глазах снова появились отблески слез.
В это время совершенно не вовремя из-за двери выглянула мама и, увидев меня с Каролиной, сказала:
– Даша, к тебе подруга пришла? Нечего в подъезде стоять. Заходите в квартиру.
И