Сэм неуверенно смотрит на продуктовую шеренгу:
– Что будешь печь?
– Мы будем печь тыквенно-апельсиновый кекс.
Я хочу, чтобы Сэм на опыте познала законы кондитерского дела, ощутила чувство безопасности, которое оно приносит. Хочу, чтобы она поняла, как благодаря выпечке мне удалось стать чем-то, кроме той девушки, с воплями убегающей через лес из «Соснового коттеджа».
Если она поверит, значит, это, наверное, и правда так.
Сэм не двигается с места, смотрит сначала на меня, потом по сторонам. На мой взгляд, кухня, выдержанная в спокойных сине-зеленых тонах, выглядит уютно. На подоконнике стоит ваза с ромашками, на стенах висят кричаще-яркие прихватки. Техника самая современная, но с винтажным дизайном. Сэм оглядывает кухню с едва скрываемым ужасом. У нее вид одичавшей девочки, которую вдруг поместили в лоно цивилизации.
– Ты умеешь печь? – спрашиваю я.
– Нет, – отвечает Сэм, – разве что в микроволновке.
И смеется – резким, хрипловатым смехом. Он заполняет кухню, и он мне нравится. Когда я на кухне одна, меня окружает гробовое молчание.
– Поверь мне, это просто, – говорю я.
Я ставлю Сэм перед одним рядом мисок, а сама подхожу к другому. Потом постепенно, шаг за шагом, показываю, как соединить масло и сахар; как добавить к ним муку, воду и яйца; как слой за слоем вводить вкусовые добавки. Тесто Сэм месит точно так же, как говорит, – резкими, отрывистыми движениями. Над ее миской взметается столб муки, во все стороны летят хлопья тыквенного пюре.
– Э-э-э… Я все правильно делаю?
– Почти, – отвечаю я, – только надо чуточку нежнее.
– Все мои парни говорили то же самое, – шутит Сэм, но все же прислушивается к моему совету и начинает смешивать компоненты не с такой разрушительной силой.
Результат не заставляет себя долго ждать.
– О, получается!
– Гонку выигрывает медлительный и упорный. Это десятая Заповедь моего блога.
– Тебе нужно написать книгу «Выпечка для идиотов».
– Я и сама об этом подумываю. Только без идиотов.
– А как насчет книги о «Сосновом коттедже»?
Услышав два эти два слова, произнесенные вместе, я коченею. Взятые по отдельности, они не имеют надо мной никакой власти. Сосновый. Коттедж. Совершенно безобидные звуки. Но в сочетании они обретают остроту ножа, которым Он ударил меня в живот и плечо. Стоит сейчас моргнуть, как перед глазами вновь встанет выбегающая из леса Жанель, по виду еще живая, но на деле уже мертвая. Поэтому я держу глаза открытыми и таращусь на тесто, которое загустевает в миске передо мной.
– Эта книга получилась бы до ужаса короткой, – произношу я.
– Ну да.
В