– Да что же, во всем Семиводьи не найдется ни одного достойного воина, который бы встал во главе?! – негодовал молодой жрец, ибо даже и подумать не мог, что бы кто-нибудь решился предложить ему изменить своему уже сложившемуся пути.
– Подумай над этим, Оседень, от тебя будет зависеть многое, – взмолился Сам.
– Я сказал свое твердое «нет» и менять своего решения не собираюсь! – коротко отрезал жрец и, развернувшись, удалился в свою жреческую келью.
Вчерашний разговор с Самом еще никак не уходил из памяти Оседня. Этим вечером он решил заночевать в доме своих сыновей, чтобы хоть как-то отвлечься от бесконечных раздумий. На самом деле дом этот принадлежал некогда самому Оседню, но после смерти жены он забрал обоих своих сыновей в храм, где продолжал воспитывать их и отправлял мальчиков лишь на зиму к Славену и его сестре Ильмере, где братья проводили время играя с сыном Славена. Несмотря на то, что Оседень обеспечил должным воспитанием обоих сыновей, они выросли все-равно довольно непохожими друг на друга, а порой даже и совсем казались полными противоположностями друг друга: старший, Сармат, отдавал большее предпочтение мечу, в то время как младшенький, Тур, был превосходен в верховой езде – он словно сливался с конем в единое целое и, казалось, умел общаться с ним на каком-то мысленном уровне, ибо животное тотчас же исполняло то, о чем просил его Тур; в связи с этим Оседень неоднократно отмечал и то, что Тур являлся более дисциплинированным нежели его братец, который, хоть и был неплохим воином, но все же зачастую проводил время впустую, словно шалтай-болтай целыми днями разгуливая по улицам Кологарда и заигрывая с девицами. Когда же сыновья стали постарше и уже могли нести некую ответственность за свои деяния, то Оседень разрешил им переехать и жить отдельно в их старом доме, который самому Оседню спустя даже столько лет продолжал навеивать воспоминания о Зарине. А когда же он все-таки навещал своих сыновей, то всякий раз оставался ночевать в бывшей детской комнате, ибо его супружеская опочивальня всегда напоминала ему о любимой ладушке. Так и в этот вечер как обычно Оседень уже собирался отходить ко сну, подбросив маленькое поленце в огонь, как вдруг дверь спальни тихонько отворилась и в щели показалась голова Тура с кучерявыми темно-каштановыми волосами:
– Отец, к тебе дядя Порыш пришел, – сообщил безбородый юнец. Оседень приподнял брови от удивления:
– Пускай заходит, что же ты томишь гостя?
В небольшую комнатку вошел статный мужчина средних лет, его распущенные светло-русые волосы покоились на его могучей груди, а стальной взгляд царского советника еще больше подчеркивал его сходство со своим братом-близнецом Моском. Порыш заключил старшего брата в крепкие объятия, ибо тоже с тех пор, как