Мне стало ясно, что «насчет бани», как тот анекдотический старшина, я договорился: бани не будет. И упавшим голосом я промямлил: «Да, честно говоря, Алексей Владимирович, мне и просто хотелось с вами пообщаться, послушать вас. Когда еще такая возможность выдастся». – «В таком разе я вас приглашаю на съемки телепередачи, которая готовится к моему 55-летию. Там мне волей-неволей придется многое о себе рассказывать. Там в перерывах и пообщаемся, коль вы уж такой настырный».
…Телевизионная запись длилась что-то около четырех часов. Потом я решил подойти к Баталову, поблагодарить его за откровенный и честный рассказ о собственном творчестве, который я подробно застенографировал. Артист подивился моей способности к скорописи. Какие-то еще я ему задавал вопросы, хотя для газетной публикации материалу набралось более чем достаточно. Повторюсь: Баталов был потрясающе откровенен и щедр на воспоминания. Чувствовалось, что готовился к записи очень серьезно. А еще при том коротком общении я стал невольным свидетелем потрясающей, ни разу доселе мне не встречающейся воспитанности актера. «Марина, – спросил он режиссера, – камеры выключены? Курить так хочется, что сил моих больше нет». – «Алексей Владимирович, я же не знала. Вы бы могли курить в кадре. Очень многие так делают». – «Ну что вы, курить в кадре, если это не роль, мне все равно что сейчас выйти и на улице раздеться догола».
Начало восьмидесятых. Еще никто понятия не имеет, что курение – вред. Самая великая похвала любому собранию – констатация: дым стоял такой, что можно было топор вешать. Еще женщина с сигаретой была такой же редкостью, как нынче сельская телега на Тверской. А Баталов оказался столь удивительно требователен к себе. Был я потрясен! И с тех далеких пор мое чувство восхищения великим актером