Кроме того, термин «элохим», которым в древнееврейском тексте Пятикнижия именуется бог, на самом деле несёт значение множественного числа – «боги», и объяснение этого факта доставляло настоящие мучения многим поколениям толкователей Библии.
Исторические свидетельства не позволяют подтвердить практически никаких сведений, изложенных в Пятикнижии. Разумеется, жизнь Адама и Евы, их в буквальном смысле допотопных потомков, легенды о потопе, трёх сыновьях Ноя, о жизни династии библейских патриархов Авраама (в исламе Ибрахима), Исаака (Исхака), Иакова (Якуба) и Иосифа (Юсуфа) исторически доказать вряд ли возможно. О египетском плене можно говорить более уверенно – известен факт наличия семитского населения в Дельте Нила в ту эпоху. Но когда именно произошло обретение евреями обетованной земли, наука ответить бессильна: археологических свидетельств смены населения в Израиле в XIII в. до н. э. пока не обнаружено.
Впрочем, в течение тысячелетий об историчности Священного Писания не принято было задумываться. Важнейшая предпосылка научного знания – принцип «ignoramus» («не знаем») – вплоть до Нового времени не существовала. Средневековый человек полагал, что бог знает всё, и ответы на любые вопросы хранятся в Писании, а священник может их истолковать. Наука появилась, когда человек начал задумываться о своём собственном знании, после чего реальность сюжетов Торы стала быстро разрушаться. В XVII в. Томас Гоббс подверг сомнению самое святое – авторство первых книг Ветхого Завета. Он доказывал, что основную часть Пятикнижия не мог написать Моисей, что у Писания множество авторов. В качестве одного из остроумных доводов приводилось то, что автор Пятикнижия называет Моисея самым скромным человеком на Земле, но самый скромный вряд ли стал бы писать о себе такое. Да и вообще, по мнению Гоббса, священным Писание стало лишь потому, что этот статус во все времена поддерживали власти. Книги Гоббса были немедленно запрещены как католической, так и англиканской церковью, но клапан научного интереса к Библии уже невозможно было закрыть. Уже вскоре Барух Спиноза, происходивший из почтенной иудейской семьи, написал свою знаменитую фразу: «То, что Пятикнижие написано не Моисеем, – ясно, как солнце в полдень».
Самые чувствительные удары по реалистичности Торы были нанесены в XIX в.: дарвиновское «Происхождение видов» (см. Документ № 71) убедительно опровергло миф о божественном сотворении мира, а археологические раскопки на Ближнем Востоке не нашли подтверждений многим фактам, изложенным в Завете. Кроме того, критический анализ текста Пятикнижия неизбежно обнаруживает множество нестыковок и очевидных нелепиц, начиная с того, что дневной свет существовал с первого дня творения, а солнце было создано лишь на четвёртый.
«И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И увидел Бог свет, что он хорош, и отделил Бог свет от тьмы. И назвал Бог свет днем, а тьму ночью. И был вечер, и было