Мы стояли навытяжку перед гимназическим надзирателем по прозвищу Рыба Вяленая, мужчиной строгим, желчным, вечно страдающим желудочным расстройством. В иных обстоятельствах мы бы издалека разглядели шинель чиновника Министерства просвещения и успели смыться; но сегодня Рыба по случаю праздника облачился в бобровую шубу поверх сюртука и тем самым ввёл нас в заблуждение. Заманил в засаду, как монголы русских князей в битве при Калке.
В голове пусто, лишь корчили жуткие рожи страшные слова «кондуит», «неудовлетворительное поведение» и «отчисление».
– Котик, ну ты где? Опаздываем.
Какое счастье! Какое счастье, что у Вяленых Рыб имеются очаровательные спутницы. Надзиратель растянул пергаментную кожу в карикатуре улыбки:
– Сейчас, дорогая. Лишь завершу приятную беседу с молодыми людьми.
Повернулся к нам:
– А ну, растворились немедленно, словно тень отца Хамлета. Будем считать, что я столкнулся с привидениями.
Мы бежали по Невскому сквозь толпу радостных студентов и хохочущих румяных курсисток аж до театрального подъезда. Остановились отдышаться. Купец тут же достал папиросу.
– Везёт как утопленникам, – прохрипел приятель.
– Убери табак, Сера. Ещё кого-нибудь сейчас встретим. Классного наставника или самого директора.
– Да ну, не может быть. – Купец затянулся и закашлялся. – Тьфу, даже курево не в то горло. Несчастливый день.
– Вот и я говорю. Давай по домам.
Купец грустно сказал:
– Эх, жизнь гимназиста трудна, неказиста. Ни развлечься, ни покурить, всё по струнке. Без мундира из дома не выйти. Словно солдатня в армии.
Он грустно смотрел на радостную публику в богатых мехах и роскошных шинелях. Беспрерывно крякая гудком, подкатил изысканный автомобиль; выскочил лощёный адъютант, открыл дверцу. Вышел подтянутый генерал, в аксельбанте, с аккуратной бородкой…
Ого! Это же сам Куропаткин, военный министр. Генерал подал руку своей даме, сверкающей бриллиантами и палантином из соболей, и продолжил разговор:
– Я ему говорю: позвольте, Вячеслав Константинович, но такая политика неминуемо приведёт к войне с Японией. Однако мы к войне не готовы, флот не достроен, Сибирь бедна войсками, Великая магистраль не справляется с воинскими перевозками.
– А он что?
– А Плеве, представляешь, заявил: «Чтобы удержать революцию, нам нужна маленькая победоносная война». Удивительная беспечность! Но что, если начнётся маленькая, а вырастет в большую?
– Милый, отвлекись от дел, сегодня премьера…
Они вошли в вестибюль, и я не знаю, чем завершился разговор.
Но я вспоминал эту беседу весь январь. Когда закончились каникулы и начались занятия – тоже. Мне казалось, что от безобидного вообще-то рассказа военного министра веяло какой-то могильной жутью. Словно и вправду в тот вечер по Петербургу бродили привидения.
Не знаю, почему мне так казалось.