Я не поинтересовался тогда, а потому не знаю и теперь, кем были перекрыты «подъезды к Волховстрою» – милицией, или бандитами, или ещё кем, шлагбаумами, к примеру, но Наталья, услышав речь отчима в телефоне (динамик в трубке был достаточно громкий), как-то сразу ему поверила и тут же изменила своё решение:
– Я всё поняла, я остаюсь, перезвоните ему, что я останусь, не надо приезжать, пусть не приезжает!
Что было в голове у Натальи – то ли она решила, что отчим её здесь же начнёт избивать, то ли старые ассоциации с подобным поведением, или вообще свои фантазии, но страх перед отчимом сработал.
Я тут же перезвонил отчиму:
– Слушайте, можно уже не приезжать, Наталья тут у нас всё услышала, всё поняла, остаётся.
– Ага, – отвечает отчим, – ну, да, ну я уже в пути, буду через часок-полтора, держите её там пока! (Вот интересно, а каким образом в его воображении мы должны были держать Наталью в реабилитационном центре, где невозможно никакое насильственное удержание? И ведь их об этом предупреждают…)
Так или иначе, это сообщение отчима было уже лишним. Лицо Натальи из страдальческого моментально превратилось в панически испуганное:
– Если он сейчас приедет, я здесь не останусь! – забормотала она в ужасе.
Абсурд ситуации стал уже как-то напрягать.
– Вы, конечно, делайте как знаете, – осторожно заговорил я с отчимом, – просто несолидно как-то – Вы сейчас к нам, она – от нас, ну, и будете за ней бегать туда-сюда, искать её, догонять – ну, несерьёзно. Давайте так: вот она, как только куда-то побежит, мы сразу Вам – р-раз! – и звоним, а Вы её уже тогда подхватываете.
– Ну да, ну да, всё правильно, да, логично, – задумчиво согласился отчим и через несколько секунд, понизив голос, заговорщицки: – А то, может, всё-таки приехать, а?..
Как я уже упоминал, образ Преследователя – это зачастую такой образ, реакция на который видна по пациенту даже в отсутствие самого Преследователя. Помню, как навстречу мне с красным лицом, полным неподдельного страха, неслась одна из пациенток с криком: «Папа приехал!» – при том что внешне он не производил какого-либо смертоносного или опасно-агрессивного впечатления. Просто приехал человек, такой приличный, аккуратный, в костюме и в возрасте, впервые за две недели пребывания её в Центре. Он и сделать-то или сказать ничего ещё не успел.
Подобная же реакция на отца вспоминается мне со стороны сына у молодого человека по имени Пётр: огромные глаза на искажённом ужасом лице: «Только не в монастырь! А-а, я знаю папу, захочет – его уже не переубедить!»
Собственно говоря, речь идёт о необходимости терапевтического альянса, т.е. важно, чтобы созависимый сотрудничал с психологами и консультантами, а не навязывал