А происходит вот что: казалось бы, цель достигнута – живи и радуйся, но вместо этого созависимый чувствует внутреннюю опустошённость, апатию, многолетняя борьба больше не имеет смысла, утрачен объект приложения усилий, точнее, утрачена необходимость приложения этих усилий, теряется смысл жизни. Как описывали это состояние некоторые созависимые, «теперь хочется запереться в какой-нибудь комнате и не выходить оттуда». Искать смысл существования в чём-либо кроме спасания крайне сложно и непривычно.
Одна моя клиентка 18 лет «спасала» мужа-алкоголика, а однажды он встал утром и сказал ей: «Я понял, почему пил все эти годы. Это всё из-за тебя! Поэтому теперь я решил от тебя уйти и пить бросить!» Он ушёл от неё в тот же день к другой женщине и действительно перестал пить. Некоторое время она пребывала в растерянности, а через полгода запила сама. Созависимость перешла в алкоголизм.
Да, кстати, ещё через год он тоже вернулся к употреблению алкоголя. Хотя уже и живя с другой женщиной. Дело-то ведь не в них, не в женщинах, как бы неприятно это ни было признавать алкоголику. Вообще зависимому.
Пример 1.2.
Ещё один пример краткосрочно эффективного влияния Преследователя. В 2001 году в Центр поступил пациент Григорий. Рослый здоровяк южных кровей с громадными кулаками, небритый, ехидно щурясь, стоял и курил в ожидании, пока освободится принимающий его администратор, когда я подошёл с ним познакомиться.
– М-м-да, чё-т, я смотрю, спортзала-то у вас нормального нет, – с кривоватой, снисходительной усмешкой поделился он вслух своими рассуждениями, неторопливо потягивая сигарету, – и с девочками в одной палате нельзя… Не, я тут не остаюсь.
В этот момент появляется его отец, коренастый мужчина, тогда ещё крепкого здоровья (впоследствии в связи со всеми переживаниями переживший тяжёлый инсульт с внешними последствиями) с уже явным южным акцентом: «Так, что он там, домой собрался, да? Гдэ у вас тут изолятор, я щас на минутку с ним… – и резким движением он заталкивает Григория в комнату. Оттуда доносятся несколько нечленораздельных слов, несколько глухих ударов, затем выходит отец Григория:
– Так, ну всё, он остаётся, гдэ тут у вас что можно оплачиват? – спокойным,