– Воздержитесь от неуместных замечаний, извольте отвечать на вопросы, которые вам задают.
– Мисс Манетт, вы разговаривали с подсудимым во время путешествия?
– Да, сэр.
– Припомните, о чем у вас был разговор. В мертвой тишине, наступившей в зале, она заговорила тихим голосом:
– Когда джентльмен взошел на корабль…
– Вы имеете в виду подсудимого?
– Да, милорд.
– Так извольте называть его «подсудимый».
– Когда подсудимый взошел на корабль, он сразу заметил, что мой отец, – она окинула любящим взором стоящего рядом отца, – изнемог от усталости и что ему плохо. Отец мой был так слаб, что я боялась увести его со свежего воздуха и устроила ему постель на палубе, у спуска в каюту, и сама села тут же рядом, чтобы присмотреть за ним. Других пассажиров, кроме нас четверых, в эту ночь на корабле не было. Подсудимый был так добр, что попросил у меня позволения помочь мне устроить отца получше, укрыть его от ветра и дождя. Я не знала, как это сделать, потому что не представляла себе, с какой стороны будет ветер, когда мы выйдем из гавани. Он сам за меня все сделал. Он отнесся к моему отцу с большим участием, и я уверена, что сделал это от всей души. С этого все и началось, а потом уж мы с ним разговорились.
– Разрешите вас прервать. Он явился на пакетбот один?
– Нет.
– Кто еще был с ним?
– Двое джентльменов, французы.
– Они беседовали с ним?
– Они разговаривали до самой последней минуты, пока провожающим не сказали, что пора оставить корабль и сойти в лодку.
– Не обменивались ли они между собой какими-нибудь бумагами, вроде вот этих списков?
– Они передавали друг другу какие-то бумаги, только я не знаю какие.
– Похожи они были на эти размером и формой?
– Возможно, но я, право, не знаю, хотя они стояли и шептались между собой тут же, возле меня, в проходе у спуска в каюты – там висел фонарь; свет от него был совсем слабый, а разговаривали они очень тихо, и я не слышала, что они говорили, видела только, что они разглядывали какие-то бумаги.
– Так, теперь перейдем к вашему разговору с подсудимым, мисс Манетт.
– Подсудимый разговаривал со мной просто и чистосердечно – и он был так добр и внимателен к моему отцу. Он видел, в каком я беспомощном положении. Я надеюсь, – и она вдруг расплакалась, – что не отплачу ему злом за все это и не причиню ему сегодня никакого вреда!
Синие мухи так и зажужжали по всему залу.
– Мисс Манетт, если подсудимый не понимает, что вы, давая ваши показания, – а это ваша обязанность, ваш долг и вы не можете от этого уклониться, – делаете это весьма неохотно, то он здесь единственный до такой степени малопонятливый человек. Продолжайте, прошу вас.
– Он рассказал мне, что едет по делу и что это сложное и щекотливое дело, из-за которого у других могут быть неприятности, а поэтому ему приходится путешествовать не под своим именем. Он говорил, что он из-за этого дела вынужден был несколько