– Ехал грека через реку, видит грека в реке рак, – стал бубнить про себя Гиров, пытаясь не затянуться до конца и понимая, что тогда его дело труба.
В этот момент в комнату вошел какой-то долговязый, носатый парень с козлиной бородкой и, сев на соседнюю кровать, ни слова не говоря, стал внимательно наблюдать за ним.
Это был Вовочка Пуговкин, отца которого тоже звали Владимиром, отчего в палатах все его называли просто – ВВП.
– Помочь, Второй? – немного понаблюдав, как Гиров выпутывается, дружелюбно спросил ВВП.
– Почему Второй? – не понял Гиров
– А кто ж ты Первый что ли, – ухмыльнулся ВВП. Первый здесь Я!
– А ты кто такой, – Гиров начинал свирепеть. Веревки никак не поддавались.
– Я то? Президент, – выпучив глаза и пристально смотря на Штирлица, глухо сказал ВВП. – Не ожидал такой встречи с Первым?
– Ну, давай президент присоединяйся, похоже, я сам не стряхну эти силки.
– Ага, меня потом тоже привяжут, если узнают, что я тебе помог.
– Не узнают.
– Узнают, – твердо сказал ВВП и кивнул на рыжего больного на кровати напротив, – Чубайс заложит.
В это время веревка на левой руке поддалась.
– Сам справлюсь, – подумал Гиров и решил больше не отвлекаться на разговоры с ВВП.
Психи, тоже не стали докучать его вопросами, а втихаря заключили между собой пари на вечерний кефир – сможет или не сможет выпутаться.
Веревки врезались в тело все больше и больше. Руки совсем онемели, из-за чего начинало сводить судорогами все тело, хотелось ругаться матом, но Гиров говорил себе: – Молчи и терпи. Помнишь, какая боль была от самоловки, которую ты намотал по глупости на руку, когда на «Мелком» пытался вытащить щуку, попавшую на нее? Ведь тогда же молчал? Вот и сейчас молчи!
– Интересно, сколько уже лежу в этих веревках, – подумалось ему. – Похоже, часа три-четыре, уж больно тело онемело.
На самом деле шел уже восьмой час, как семи здоровым санитарам и помогавшим им больным, жившим в "Черной дыре" на привилегированных правах, удалось скрутить Гирова по указанию Главврача, заметившего в его глазах звериные блики и решившего, что береженого бог бережет.
В "Черной дыре" это вообще всегда практиковалось: всех вновь прибывших привязывать к кроватям. Это называлось ласковым словом "пеленать". И этому никто не противился, за что все имели не очень тугие повязки. Но этот, почему-то, воспротивился…
Наконец, веревки поддались и тело, обретя долгожданную свободу, нежно заныло.
– Кайф, – подумалось Гирову.
– Кайф, да? – сказал грозно ВВП. – А я из-за тебя должен кефиром расплачиваться, – и, злобно зыркая на Штирлица, он резко выскочил из палаты.
– Не прошло и двух минут, как в палату ввалилась целая гурьба персонала и, ни слова не говоря, опять навалилась на Гирова.
– Вы что, суки, совсем обнаглели! – побагровев, заревел