Переехал к другу-травматологу из медицинского батальона в двухкомнатную квартиру, неподалёку от госпиталя, и вместе готовим еду и делим кров на двоих.
Ежемесячно езжу в Ханкалу, так как начальник штаба опасается за меня. Выискал приказ, согласно которому я не могу отсутствовать в части свыше одного месяца. Познакомился со своим преемником, который приехал из Смоленска. Впечатление он на меня не произвёл. Тихий алкоголик. За два дня только и предложений, что давай выпьем за знакомство… Как потом выяснилось – он страдает «алкогольным энурезом».
Сегодня воскресенье, но дыхание работы не оставляет меня. Сколько не работаю, всегда что-то остаётся. То ли система такая в армии, то ли местная специфика. Но мне нравится, так как сделанное оставляет после себя следы. Сейчас оформляю посмертную экспертизу на молодого лейтенантa, выпрыгнувшего с пятого этажа. Комиссионно нашли у него шизофрению и его вдова должна получить почти 5000 $. Также увольняем солдатиков, которым не очень сладко приходилось в армии. Смотришь на худых, побитых, покалеченных юношей, которым и без оружия сложно выживать в этом мире, и становится ужасно за происходящее.
25.11.2001г., г. Ростов-на-Дону
На выходные съездил в командировку во Владикавказ. В штабе Армии узнал, что документы на переход на новую должность потерялись в кипе бумаг. Несолоно хлебавши, поехал на аэродром Гизель. В Ханкалу летел на боевом вертолёте МИ-24, который одновременно выполнял задание. Мне понравилось, так как таких фигур пилотажа на обычном вертолёте нет. Аттракцион повеселее американских горок. Переночевал в Ханкале. Продлил командировку. Пытался подписать повторное представление на должность психиатра в военном госпитале. Но командир мне отказал. Сказал, что никуда меня не отпустит, что я целиком его удовлетворяю, «так как всё знаю», и ему не нужен начмед, который пьёт, днём спит и не выходит на службу. Это он о смоленском коллеге так отзывался. Все мои доводы о росте, карьере, желании стать военным психиатром остались без внимания. Сходил в дивизионный отдел кадров, где пообещали помочь и составить представление на меня от комдива. Также написал рапорт на продолжение времени пребывания в Чечне ещё на год. Офицера, прослужившего два года, обязаны ротировать на «большую землю». Но возвращаться в Бурятию я не хочу. Здесь всё же интереснее служить, хоть и война. До сих пор вспоминаю, как в Сосновом Бору я ночами за двадцать рублей охранял магазин с пугачом, как брал в долг ребёнку молоко у молочницы в счёт будущей зарплаты, как просил тамошнего бизнесмена устроить меня охранником в офис. Не люблю унижаться. К тому же с первого января обещают повысить так называемые «полевые деньги» почти в два раза, так что это будет неплохой поддержкой, поэтому пока не буду спешить «убегать»