– Молодец. В холл не спускайся, он стеклянный со всех сторон…
– Ты думаешь, они могут… атаковать гостиницу??
Тут рядом раздался громовой вопрос:
– Кто собирается атаковать гостиницу?
На меня полным паники взглядом смотрел мужчина в розовом галстуке.
– Никто… Папарацци, вот кто!
– А кто приехал? – тут же успокоился мужчина.
– Пэрис Хилтон.
– Но зачем ей тут останавливаться, когда у нее есть собственная гостиница?
– Да?
– Да.
– Ну откуда мне знать? – говорю я ему.
– Простите, – вежливо говорит он и спрашивает: – Вы не видели зажим от галстука, с большим розовым бриллиантом? Где-нибудь тут, на полу, – и озирается на ковровую дорожку.
– Нет, – говорю. – На полу не видела.
И почему я всегда правду говорю? Он тут же настораживается:
– А где видели?
– На вас! – отвечаю.
Не думаю, что это его единственный зажим для галстука, а потому и не испытываю никаких угрызений.
– На себе я его тоже видел, – сник он. – Только час назад.
Вздохнул и побрел по коридору зигзагами, высматривая потерю.
А Томас в это время сказал в трубку:
– Я уже выехал. Буду через пять минут. Ты же на верхнем этаже?
– Да.
– Спускайся на первый…
– Но ты же сказал, что холл стеклянный…
– Не выходи из лифта, если меня еще не будет, а езжай снова наверх. А потом обратно. Поняла?
Ну чего тут непонятного. Сказал бы: «Покатайся в лифте, пока меня нет».
Мы спустились в лифте вместе с любителем лососевого цвета, который решил разузнать, где остановилась Пэрис. Когда лифт съехал на первый этаж, и я не увидела в холле Томаса, я сказала, едва мужчина вышел:
– Ой, я забыла в номере помаду, – и снова нажала кнопку, не успев ответить на его вопрос: «Сообщить вам потом, где она остановилась?»
Четыре раза я прокатилась туда-сюда, собирая по пути кучу народа и притворно ойкая, как только лифт оказывался в холле, и сообщая попутчикам, что забыла в номере «мобильник», «кошелек», «сережки» и даже «гантели». (Ну, случайно вырвалось.)
На четвертый раз я заметила, что на меня косится тот баран за стойкой, и собиралась сказать ему, что нельзя казнить человека за плохую память. Нет такого правила ни в одной гостинице!
На пятый раз я сообщила двум пожилым дамам, что забыла в номере «пистолет» и дамы округлили глаза так, что они по размеру стали соответствовать очкам, одинаково поблескивавшим на их носах. И, собираясь снова нажать на кнопку с буквой «PH», я увидела поверх седых буклей, как в холл вбегает Томас.
Едва я подошла к нему, он встал так, чтобы меня с Петером не было видно с улицы, и торопливо сказал:
– Мы не сможем уйти отсюда до рассвета. Над гостиницей кружит целая стая. Две или три сидят на деревьях прямо у входа.
– Но здесь же сплошные окна. Давай уедем…
– Если мы выйдем, они разорвут нас в клочья, только чтобы добраться до Петера. Тут