с разбирательствами сторон, но не имеет непосредственной связи с исследованием судом доказательств. В самом деле, разница между устностью и письменностью вытекает из противопоставления устной и письменной речи, распознаваемой при помощи слуха или зрения судьи. Однако существуют доказательства, не выраженные ни в устной, ни в письменной форме речи и распознаваемые не слухом или зрением, а другими органами чувств судьи. Возьмем, например, процесс о доставке гнилой рыбы или прокисшего вина. Рыба и вино не являются ни устными, ни письменными доказательствами и узнать их имеющие решающее значение в процессе особенности суд может не при помощи слуха или зрения, а при помощи обоняния и вкуса. В большей степени применимы понятия устности и письменности к случаям опосредованного исследования судом доказательств, когда суд знакомится с доказательствами из показаний свидетелей, которые могут делать заявления в устном или письменном виде. Но производной инстанцией между судом и доказательствами бывают не только лица, но и предметы, в некоторых случаях исследуемые не с помощью зрения или слуха, а с помощью иных чувств. Если, например, судья должен пощупать гипсовую статуэтку или понюхать реактив, при помощи которого была проанализирована какая-либо жидкость, то ни об устности, ни о письменности не может быть и речи. «При личных доказательствах разбирательство может быть устным, хотя и производным, а при вещественных доказательствах (вещах и документах) никогда не может идти речи об устности, даже при непосредственности» (
Kries, 104).
Употребление термина «устность» немецкими юристами в таком широком значении было результатом стремления обозначить одним понятием сущность реформированного гражданского и уголовного процесса в противовес к старому процессу, построенному по принципу письменности, исключавшему непосредственное восприятие доказательств судом. «Непосредственность и устность, – говорит Rupp, – были, как известно, лозунгами во время борьбы с устаревшими формами производства … Но лозунги, особенно имеющие политическую окраску, всегда грешат некоторой неопределенностью; поэтому также непосредственность и устность часто принимают форму туманного пятна, способного скрыть разнороднейшие вещи до полной неузнаваемости» (Rupp, 125). Ср.: Wach. Vortträge, 1. Как правильно отметил Koffka, так широко понимаемый принцип устности охватывает сразу три понятия: 1) непосредственность ознакомления с доказательствами; 2) непосредственность устных судебных разбирательств сторон и 3) производное устное разбирательство (прочтение сторонами документов).
395
Wach. Die CPO, 54 f.
396
Именно в этом видели немецкие процессуалисты, стремящиеся к реформированию судебного разбирательства, главное достоинство принципа устности. Zachariae. Handbuch, I, 49–50; G1aser. Handbuch, I, § 246; Rupp, 150 f. Ср.: Nerinx. Lʼorganisation judiciaire aux Etats Unis, 1909, 422–423.
397
Rupp, 76.
398
Wach. CPO, 58–60.
399
Kries, 101.
400
Barrot. De lʼorganisation judiciaire en France, 1872, 103–104.
