– А что в лесу делаешь?
– Расследование веду, – приосанился Петр.
– Как ты сказал? – усмехнулся Дима.
Абориген понизил голос:
– Да вчера я тут, на поляне, двух лихих людей видел.
– Лихих?
– Джигиты. Куртки черные, глаза злющие. Меня увидели – залопотали по-своему. И бежать! Я бы по ним пальнул, – вздохнул печально, – так не из чего. Не выдали мне табельного оружия.
– Ты начальству доложил? – спросил Полуянов.
– Да. Анастасия испугалась. Сказала, что решетки на окна закажет. А пока велела операторам обязательно дежурного оставлять.
«Восточные люди крадутся через лес, чтобы стащить телекамеру? Вряд ли, – подумал Полуянов. – Может, просто на съемки хотели поглазеть?»
– А вообще народ-то интересуется? – спросил Петра. – Все-таки телевидение. Наверняка ведь приезжают. Из Шибаева, из Грибовска?
– Та, может, и хотели бы, – хмыкнул Петр. – Но сюда только «уазик» пройдет. И то не факт – дожди каждый день, на дороге грязи по самые яйца. Так что, Дима, – шутливо погрозил пальцем, – захочешь сбежать, а не выйдет. Завязнешь.
– Зачем мне бежать? – улыбнулся Полуянов. – Мы сюда побеждать приехали.
Полуянов пришел домой, когда начало смеркаться.
Надя встретила в сенях – глаза горят, новости рвутся с губ:
– Ой, Дим! Я все узнала! Завтра новые конкурсы будут! Боюсь ужасно!
Он немедленно вспомнил страшилки Петра про кладбище, но в лице не изменился. Спокойно спросил:
– Мы участвуем?
– Не знаю, – вздохнула досадливо. – Сказали, опять возьмут четверых. Кого именно – страшная тайна.
– А что надо делать?
Полуянов снял изгвазданные кроссовки. Митрофанова мигом подхватила обувку, переставила на газетку (на чердаке обнаружилась целая стопка макулатуры).
– Говорят, локации разными будут. И испытания разными.
– И какими?
– Если бы я знала! – вздохнула она. – Но Василиска видела: режиссер, Анастасия и операторы вместе на кладбище ходили. А еще, говорят, что-то на речке затевают.
Полуянов, после того как расстался с Петром, прогулялся на деревенский погост. Увидел там много свежих следов и две свежевыкопанные могилы. Наде ничего говорить, конечно, не стал.
– Я к Насте и так и этак подступала, но она прямо сфинкс какой-то, – продолжала тарахтеть Надюшка. – Только и сказала: завтра к восьми быть готовыми. В любом случае. За нами или сразу придут – или надо будет вторую смену ждать, в два. Или вообще до послезавтра.
– А из дома выходить можно?
– Сказали, ни ногой. Но, как я поняла, – Митрофанова понизила голос, – охранять нас никто не будет.
Драматическая пауза.
– И что ты предлагаешь? – Дима, конечно, догадался, но пусть Надюшка гордится, что сама придумала.
– Давай, если нас с утра не возьмут, проследим! Чтобы хоть в курсе быть! До речки далеко. Но до кладбища можно запросто пешком.
– Давай. Но будет только хуже. – Пожал плечами журналист.
– Почему?
– Потому