«Ну! – в дополнение к яичнице он оставляет еще немного места на своей тарелке и кладет туда семь нюрнбергских пряников. – Что там еще?»
«Да вон там – автобус! – говорит дама и накладывает себе пирожных. – Какая-то глупая шутка!»
Я быстро намазываю себе маслом пару булочек, заворачиваю их в салфетки и бегу между вспугнутыми фетровыми шляпами к парковке, где стоит наш автодом, а рядом – «красный гигант», давно уже окруженный людьми с тросточками, в шортах и длинных чулках.
«Чего это там нет? – Огромный мужчина опирается свою трость, на которой укреплено много металлических гербов, и, тяжело дыша, запрокидывает голову. – Нет Бога?»
«Скорее всего, Его нет! – отвечаю я и указываю на нашу обстоятельную рекламу. – Верить мы предоставляем верующим!»
«Что? – Он поворачивается ко мне и смотрит на меня с покрасневшим лицом. – Вы отвечаете за свои слова?!»
«Вполне», – я улыбаюсь в ответ, но мужчина поднимает свою трость.
«Да вы что, спятили?!» – кричит он, а другие уже догадываются, что я имею прямое отношение к этому автобусу, и собираются вокруг меня.
В море кривых тростей и качающихся фетровых шляп я вижу вдалеке своих товарищей, которых уже окружили. На отдельные разговоры моего владения иностранными языками еще хватает, но волна баварского негодования угрожает мне акустическим потопом[15].
«Ну-ка, оставьте паренька в покое! – раздается вдруг хриплый голосок, затем из толпы выныривает очень старая крохотная дама и улыбается мне. Ее кожа словно сделана из морщинистой бумаги, а от полей ее фетровой шляпы спускаются длинные, белые как снег волосы. Она с бранью набрасывается на столпившихся, число которых все возрастает. – Вам-то уж точно известно, откуда взялись попы! Пришло время, чтобы молодежь вывела этих преступников на чистую воду! – Она мне подмигивает и слегка тычет своей туристической тростью мне в грудь. – Так держать! А вы… – Она оборачивается к собравшимся и снова поднимает трость. – Ну-ка, разойдитесь!»
Она медленно проходит через коридор, который образовался перед ней между фетровыми шляпами, хотя все еще тихо брюзжащими, но интерес ко мне уже в значительной степени утратившими. Только один небольшого роста мужчина остался и подходит вплотную ко мне.
«И все же я хочу спросить! – гнусавит этот худой человечек лет шестидесяти и поднимает вверх указательный палец. – Как человек становится атеистом, таким как вы, например?»
«Я не стал атеистом, – говорю я и отступаю на полшага. – Как и все остальные люди, я родился без веры в Бога, и мне ее никогда не прививали».
«Никогда не прививали?! – Он скрещивает руки за спиной и глядит на меня снизу вверх, при этом верхняя губа у него поднимается. – Но тогда почему такой крестовый поход против Бога?»
«Крестовый поход?! – Мне трудно не засмеяться. – За время крестовых походов христиане зверски убили бесчисленное