Когда он очнулся, то сначала ничего не понял: вокруг было тихо-тихо, и только откуда-то издалека доносился монотонный, приглушенный звон. Рядом лежала перевернутая полуторка. Возле покореженной кабины корчился в предсмертных судорогах шофер, его правая нога, прижатая колесом, обгорела. На ней виднелась красновато-желтая гноящаяся кожа…
Залесский поднялся, хотел было помочь шоферу, но из-за машины вышел рослый немец с автоматом на груди. Он молча взял за плечо Залесского, повернул и грубо толкнул в спину.
– Шнель!..
Не обращая внимания на умирающего шофера, повел на дорогу. Неподалеку толпились плененные красноармейцы. Всех их охранники с собаками погнали к ближайшей деревне, закрыли в сарае. Несколько суток держали без еды, почти не давали пить. Наверное, некоторые из пленных умерли бы или сошли с ума, если бы не пошел проливной дождь. Он лился сквозь дырявую крышу, а они, голодные и измученные, стояли с раскрытыми ртами и ловили живительные струйки. Красноармейцы немного ожили, но ненадолго. Их вывели из сарая и погнали к лесу. Возле глубокой канавы построили в две шеренги, направили пулеметы. Залесский сразу же обмяк, дышать ему стало трудно. Хотелось закричать, но он лишь просипел:
– За что?..
Стоявший рядом сержант прикрикнул:
– Молчи!..
Залесский с ненавистью глянул на него и, захлебываясь, закричал:
– Ты молчи, ты, ты!..
Он толкнул впереди стоящего красноармейца и пошел к немцам.
– Я не хочу, не хочу умирать!..
Вперед вышел немецкий офицер и на чистом русском языке спросил:
– Кто еще не хочет умирать?
Из передней шеренги пленных сделал боязливый шаг вперед невысокий худощавый боец с перебинтованной наспех рукой. Он ничего не говорил, только кривился в нервной усмешке. На его грязном испуганном лице застыли маленькие глаза, а с костистого носа обвисала большая капля пота…
– Хорошо, – удовлетворенно ухмыльнулся офицер. – Жить всем хочется. Еще есть?..
Пленные молчали.
– Фойе! – махнул рукой офицер, махнул так легко и спокойно, точно где-нибудь на людной улице увидел милое ему женское лицо.
Вздрогнув, взвыли пулеметы. Небо колыхнулось и, показалось Залесскому, стало падать…
По приказу офицера, Павел и второй вышедший боец присыпали трупы землей. Обоих после этого немцы посадили в грузовик и повезли с собой. Но по дороге случилось неожиданное: уцелевшая группа отступающих красноармейцев напала на фашистов. В затянувшейся перестрелке пленные – Павел Залесский и раненый в руку боец – сбежали.
Залесский подался за Пинск, прибился к затерянной в полесских болотах крохотной деревеньке, где отрастил усы, бороду и прожил у одинокой