– Тоже правда.
Пока машинка находилась у меня, оставалась и возможность что-то подредактировать. Значит, точка еще не поставлена.
Последние события вдруг представились мне в необычайно радужном свете. Все тревоги и сомнения показались копеечными, а плюсы моей миссии – выпуклыми и осязаемыми. Я не только обеспечил себе неминуемую славу, но еще и умудрился наладить личную жизнь! Нерешенным оставался единственный вопрос: отрывок про Хоботкова, но после примирения с Алёной мне была по плечу любая задача.
Жена принялась варить суп, а мы с Мишей сели за компьютер.
– Недурно, – заметил он, прочитав с экрана несколько страниц. – Чей текст?
– Вот это и надо установить.
– Ну, брат, ты не по адресу! Какой из меня лингвист?
– Похоже на вещи Кнута. Ты ведь его стиль знаешь?
– Пожалуй, – сказал Миша. – Вот смотри: «приятность». Это его словечко.
– Одно слово ни о чем не говорит.
– Да нет, точно его работа! Что же он скрывал? Да, совсем забыл. Я сегодня к нему ездил, а он со мной даже разговаривать не стал, обложил по-черному и дверь перед носом захлопнул. Придурок.
– Посмотри еще, – настаивал я.
– Кнут. Что хочешь на отсечение дам. Вот опять: «…взговорил Хоботков». Кто, кроме него, употребляет такие глаголы? Мы с ним из-за этого постоянно спорим, да ты и сам знаешь. И Хоботков – что это такое? Я ему говорю: нельзя так героев называть. А он мне про Гоголя – мол, у того ни одной приличной фамилии не встретишь, и ничего, классик.
– Стало быть, уверен на все сто?
– Даже больше. Так чей это всё-таки роман? Кнута или нет?
– Вот завтра и разберемся. Поможешь?
– Не знаю, – потупился Миша. – Как бы снова дров не наломать.
– Опыт показывает: люди не верят своим ушам. А глазам верят. Если мы заявимся вдвоем, это будет совсем другое дело.
– Есть хотите? – крикнула Алёна с кухни.
– Да поздно уже, спать пора. Не выгоните?
– Не чужой вроде, – заявила она, появляясь в комнате. – Раскладушку соседка забрала еще на той неделе. До сих пор не отдала. А может, и не надо?
Мы с Мишей переглянулись.
– Я не настаиваю, сами думайте, – подмигнула Алёна и удалилась.
– Нам с тобой делить нечего, – сказал Миша.
Сначала зазвонил телефон. Мы одновременно оторвали головы от подушек и долго обменивались вопросительными взглядами – кому брать трубку. Вылезать из-под теплого одеяла никто не торопился, потому что каждый знал, что за этим последует просьба сварить кофе, поджарить яичницу, а заодно и помыть оставленную с вечера посуду.
Пока Миша разыскивал трубку, телефон уже умолк.
– Подождать не могли, – проворчал он, отправляясь на кухню.
Я взял тетрадь в клетчатой обложке и торопливо набросал:
«Поступал в литературный институт. Подошел к доске объявлений, а там схемы подземных коммуникаций. Оказалось, что