Через какое-то время, Игорь поймал себя на остром желании схватить и вжать в себя, растворить эту молодую русоволосую женщину. Такую тонкую, бесконечно нежную, и в то же время далекую от хрупкой беззащитности. Он с такой невыносимой жадностью мечтал к ней прикоснуться, что пришлось даже сжать кулаки, чтобы суметь удержать руки на месте и хотя бы не накрыть ее тонкие длинные пальцы, неуверенно и задумчиво теребящие края глубокой деревянной чащи.
После недавнего тоста за удачу, вина в ней осталось едва на глоток, поэтому время от времени они соскальзывали, и начинали бродить, исследуя обнажившиеся стены. Не выдержав этой болезненной слежки, мужчина сначала с силой зажмурился, а потом медленно и осторожно, стараясь не привлечь внимания странной порывистостью, отвернулся.
Промучившись еще почти час и выпив до дна несколько глубоких порций, Игорь осознал, что смысла сидеть нет. Прежняя бесшабашная веселость сегодня больше не вернется, а значит лучше пойти и, хотя бы выспаться. Все так же опасаясь смотреть на девушку, он сосредоточился на желании не выдать неуместное замешательство. Собравшись с силами, и пропев несколько строчек из «Черного ворона» сопровождаемый отзывчивым эхом, наконец-то справился с волнением и решил, что голос теперь «не даст петуха».
– Дорогие друзья, – приподнимаясь, начал он тоном эстрадного конферансье. – С глубокой скорбью и неизъяснимой радостью доношу до вашего сведения, что уже поздно, и вынужден вас покинуть. Радость в этом факте нахожу в том, что чем раньше засну, тем быстрее смогу проснуться, и снова насладиться созерцанием ваших приятных, а в большинстве своем – еще и прекрасных лиц!
Сопровождаемый смешками и подтруниванием про не умеющую пить молодежь, журналист начал выбираться из-за стола. Огибая пятиметровую громаду, воспользовался тем, что находился вне света факела и бросил прощальный взгляд на Катерину. И чуть не споткнулся завороженный ее призывным взглядом.
На мгновение, его захлестнул восторг, откуда-то хлынула уверенность, что она обязательно придет сегодня ночью. Глубокая «хмурая» складка на лбу выдавала, насколько девушка раздосадована уходом. Но тут Катя, очевидно, что-то уловила, и даже Шерлок Холмс не смог бы рассмотреть следов гнева на ее лице. Однако Игорь этого уже не видел. Он уходил в твердой уверенности, что нынешняя ночь будет намного лучше, чем многие другие.
«Она придет! Она непременно придет…»
* * *
Только ближе к полудню Игорь смог вынырнуть из гулкого забытья, и ощутил животом горячее чуть влажное бедро спутницы. Это произошло раньше, чем он окончательно проснулся. В памяти всколыхнулись приятные воспоминания прошедшей ночи, где-то внизу снова зародилось желание и снова его посетило извечное мужское любопытство: стало ужасно интересно, что же в ней не так?! Чем именно эта молодая женщина, к которой он сейчас прикасается, лучше и притягательней любых других?!
Руки в такие