– Синатра был вообще посредником между мафией и президентами США.
– Так говорят, есть такая легенда.
– То есть в 1944 году американские войска за собой привели мафию?
– Ну да, и мафия их уже ожидала.
– Вы общались с Андреотти, расскажите о нем.
– Мне всегда были не его взгляды интересны, а он сам.
– А у него были определенные взгляды, или он шел за ситуацией?
– Нет, это был абсолютно самостоятельный политик. Например, я удивлялся, что он был против вторжения в Ирак, и, оказывается, он был прав. Он и Папа Римский. Мы все удивлялись – как это может быть? Мы в Польше в тот момент абсолютно в этом Папу Римского Войтылу не поддерживали, мы считали, это такой наивный христианский подход. А оказалось, что это был разумный подход, что мир без Саддама Хусейна оказался еще хуже.
– В той части мира безусловно да.
– Знаете, можно было его изгнать, убить даже, если бы был шанс создать там хотя бы немного лучший режим, а это не удалось. Убийство в Ливии Каддафи тоже только ухудшило положение.
– Как Андреотти удавалось столько лет находиться на вершине?
– Ну, он был очень интеллигентным, его многие люди просто ненавидели, потому что он был очень интеллигентным, очень остроумным. И он видел все на шаг дальше, чем остальные.
– Я когда-то читал отрывок из его мемуаров, где он рассказывал о том, как летал в начале 80-х на похороны советских вождей. Он писал, что летал три раза подряд, и летал в одном самолете с президентом Пертини[36], которому было очень много лет и который все время от него и от Берлингуэра[37] (тот летел вместе с ними) требовал играть с ним в преферанс. И они играли в преферанс и рассказывали анекдоты.
– Интересно. А на самом деле к третьему полету уже самого Берлингуэра не было в живых. Говорят, что у Андропова было смертельное заболевание почек. И говорят, что это стало результатом покушения на него. То, что в него стреляли, это как-то пробилось на Запад.
– Я другую версию знаю, что якобы он почки простудил в Крыму на даче. Такая версия была. Но это советская версия.
– Ага. Но то, что он так похудел потом, знаете, мы видели его всегда таким полным человеком. Потом, когда стал Генеральным секретарем, – совсем другое лицо. Но знаете, добиться власти, чтобы умереть, – это трагическая судьба.
С польским актером Ежи Штуром, 1991 г.
– Но