– Здесь вам не Америка, Сигрид, – печально заметил Дронго, – я уже однажды был свидетелем смерти вашей матери. Москва сегодня – это Чикаго тридцатых годов. Здесь убивают без всякой пощады и стреляют, не раздумывая. Это очень опасно, девочка, и ты напрасно ввязалась в такую сложную авантюру. Думаю, я вполне могу провести расследование самостоятельно.
– Это мое задание, – возразила Сигрид, – я обязана узнать, как погибла Элизабет.
– Можешь мне просто помогать. Хотя я все-таки не до конца понимаю, при чем тут ваше управление? Или Элизабет писала что-то о поставках наркотиков? Или вы ее в чем-то подозревали?
– Нет, – Сигрид оглянулась и вдруг, наклонившись, тихо прошептала: – Элизабет Роудс была нашим сотрудником. И мы не сомневались с самого начала, что ее убрали из-за того, что она кому-то сильно помешала. Именно поэтому решено было послать меня. Я должна узнать причину смерти Элизабет и кому именно она могла помешать.
– Господи боже ты мой, – выдохнул Дронго, – только этого нам и не хватало.
6
Когда тебе поручают такое неприятное дело, это однозначно свидетельствует, что тебя не любит начальство. Виктору Юдину шел тридцать второй год, и его явно не любило начальство. Работавший в городской прокуратуре старшим следователем, он уже досыта насмотрелся на убитых и растерзанных людей.
Вот и теперь, стоя у сгоревшего автомобиля, он, недовольно покусывая губы, смотрел, как грузят на носилки останки трех сгоревших в машине людей. Сотрудники ФСБ и прокуратуры суетились вокруг места происшествия. К Юдину подошел незнакомый мужчина лет пятидесяти. Он был небольшого роста, в темной кожаной кепке и такой же куртке, темные брюки дополняли гардероб. Он мог быть и водителем автомобиля «Скорой помощи», и случайно оказавшимся на месте катастрофы дачником. Но подошедший к Юдину незнакомец коротко представился:
– Полковник Самойлов Дмитрий Николаевич. Я возглавляю группу по расследованию этого происшествия.
– Виктор Юдин, – протянул руку следователь. Он и сам не особенно любил носить темный официальный костюм, предпочитая джинсы и куртку. Но сегодня он был как раз в костюме и плаще и даже надел новый галстук, подаренный полгода назад его сослуживцами в честь присвоения ему нового, очередного прокурорского звания «младший советник юстиции».
Сам Юдин был чуть выше среднего роста и уже начинал лысеть, искренне огорчаясь по этому поводу. Но до сих пор предпочитал ходить с непокрытой головой даже в самые сильные морозы.
– Вы знали погибших? – спросил Юдин.
– Знал, – помрачнел полковник, – у Костюкова остались две дочери. Никак не могу привыкнуть к этому бардаку, – в сердцах произнес он, доставая сигареты.
– Что-нибудь