Десяток секунд Вася потратил на борьбу с любопытством; конечно, проиграл; и книжку ту ухватил. Обычная такая, в сером матерчатом переплёте, не особо истёртая, но с чёрным тиснением невдумчивого дизайна: графическая импровизация на тему витрувианского человека Да Винчи, и надпись тупо ариалом «Энергетика интелекта» Вася сглотнул, перевёл взгляд на входную дверь и пробежался ноготком по боковому обрезу, на предмет прикинуть объём драгоценного текста. «Страниц триста будет, – подумал Вася и снова прочитал название, но уже вслух и сглатывая тяжелее прежнего – …интелекта» Второе «л» в слове категорически отсутствовало. Сегодня вообще как-то с утра не заладилось. И то, и сё… А это уж, вроде, и гармонично даже выглядит. Вася сказал: «Ну, ладно, чёрт с вами!» И открыл книгу. Форзац с чернильным экслибрисом в правом нижнем углу чуть смирил Васино сердце и увлажнил иссохший рот. Оглавление и прочий мусор читать не стал, а сразу перешёл на первую страницу. Начиналась «Энергетика интелекта» так: "Уважаемый читатель! Уже сам факт того, что ты видишь эти строчки является ключом к пониманию всей книги: тебя не смутила грамматическая ошибка на обложке; перевернув её, ты не остался во власти поверхностной оценки и шагнул дальше; значит, ты готов к жертвам ради объективности, и не убоишься причинить себе боль возможным разочарованием в собственных взглядах…"
Ушёл Вася из лавки только под самое её закрытие. Книжку прочитал полностью, но не купил. Вернее, оставил кому-то ещё, кто совсем не уверен, что плохо начавшийся день обязательно должен так же плохо и закончиться.
Свингер
пати
Совсем уж горьким пьяницей артист драматического театра Семён Дахман так и не стал. Но получил осложнения в форме беспредметного философствования, из-за чего многое в мировом порядке находил неправильным. Причём, настолько многое и настолько неправильным, что возникала обратная зависимость: отвратительно скроенная реальность провоцировала желание пить и рассуждать. На это движение, ставшее круговым и задуманное Создателем как линейное, ушло почти двадцать лет из сорока пяти прожитых. Семён продолжал бы и дальше не тревожиться о превратностях жизненной геометрии, если б те не начали сказываться на продолжительности сексуальных контактов и семейном климате. Требовалось безотлагательное решение.
Пришло оно душным июльским днём, когда Семён, сидя за компьютером, упорядочивал в голове кошмары из новостных лент. Нейроны, синапсы и ганглии, подгоняемые холодным пивом, работали слаженно, и уж было изготовились одарить хозяина формулой спасения, как в комнату ворвалась голая жена. Груди её пружинили вразнобой, целясь торчащими сосками во всё подряд. Она махом сглотнула остаток пива и потребовала немедленно починить «этот блядский душ», который «ссыт совсем уже в разные стороны», а ей, мол, мыться и собираться на дежурство. Вид небритого лобка супруги утешил Семёна мыслью, что действительно-таки на дежурство, и он волен спокойно приступить к защите организма от общественно-полезного труда: закатить