Травница. Безвыходное положение
Госпожа Лебериус оперлась о стол, рассматривая вышивку, и при этом накрыла монограмму ладонью, а другой рукой разгладила несуществующие складки.
«Так и стой, не двигайся», – мысленно взмолилась Анаис. Она хоть и заготовила с десяток объяснений относительно монограммы, но предпочла бы обойтись без них.
– Что ты намерен делать с вышивкой? – спросила хозяйка замка Рубиуса, пришедшего принять работу.
– Хотел подарить этой милой девушке, – литарий указал на Анаис.
– Ах, Рубиус, Рубиус, – покачала головой госпожа Лебериус, – неужели ты желаешь бедняжке неприятностей?
Старичок искренне удивился.
– Я, пожалуй, куплю ее, – задумчиво сказала хозяйка. – Сколько просишь?
Сторговались они моментально. Рубиуса не интересовала материальная сторона вопроса, более всего он заботился о духовной составляющей. Шутка ли, пролить свет Великого Творца в нэреитском гнезде. Рубиус ушел с ощущением выполненного долга, а деньги достались Анаис в качестве вознаграждения за хорошо выполненную работу. Против этого девушка нисколько не возражала. Тут бы она и покинула треклятый замок, но писарь, который словно тень постоянно маячил за плечом у хозяйки, тихо кашлянул и сказал:
– Анаис Кхакай, вам надлежит заполнить налоговую декларацию о доходах и уплатить в казну необходимую сумму. Осмелюсь также напомнить, что вы получали от горожанина Рубиуса пищу.
– Предупреди вы меня заранее, насушила бы сухарей для вашей казны, – мрачно сказала Анаис.
– Шутки здесь неуместны, – ответил писарь.
– Какие уж тут шутки, – тяжело вздохнула девушка, пытаясь подавить раздражение. Харанд ее измотал, а ведь она еще даже не добралась до Эриды – средоточия маразматической бюрократии. – Где взять бланки?
– В городском совете.
– А зеркала путешествий там есть? – с надеждой спросила Анаис.
Писарь тут же заподозрил ее в желании совершить побег и сощурил маленькие колючие глазки. Он был недалек от истины.
– Проводите нашу гостью, – велела ему госпожа Лебериус. Причем интонация явно намекала, что у фразы существует не озвученное продолжение: «чтобы она не наделала глупостей».
Городской совет, как ему и полагалось, находился в ратуше. Анаис, едва ступив под ее своды, сразу же отметила оживление, царившее в почтовом отделении зеркальной переброски.
– Как трогательно, когда люди поддерживают родственные и дружеские отношения, – сказала девушка, глядя, с каким нетерпением некоторые разворачивают свитки, чтобы поскорее их прочесть.
– Это судебные иски, – после некоторой паузы ответил писарь.
Анаис прикусила губу, сообразив, что сморозила глупость. Это же Харанд.
– Личные письма пишут на древесной бумаге и запечатывают в конверты, – любезно просветил ее писарь, – а для важных