В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, распахнули.
– Хозяйка зовет, – коротко бросил стражник и вышел. Ничего не оставалось, как принудить себя восстать из полумертвых и отправиться на аудиенцию.
В покоях госпожи Лебериус присутствовали те же люди, что и вчера, за исключением горожанина Кафириса с женой. Анаис поприветствовала хозяйку и неприязненно покосилась на Рубиуса, державшего пяльцы с незаконченной вышивкой. Он ей улыбнулся.
– Мне доложили, что ты работала до глубокой ночи и выполнила все заказы, – обратилась к Анаис хозяйка, – однако я не могу тебя отпустить.
– Почему?! – Громкий возглас эхом разнесся по залу.
– Только что горожанин Рубиус предъявил нам договор, заверенный по всем правилам, согласно которому ты обязалась выполнить для него художественную вышивку.
Анаис обреченно кивнула, мол, было дело.
– В нем также сказано, что горожанин Рубиус в качестве платы за работу обязуется предоставить кров и пищу. Но с учетом всех обстоятельств дела, я настаиваю, чтобы травница оставалась в замке.
Анаис ничего не имела против, проповедями она была сыта по горло, а слухами – даже сверх того.
– Рубиус будет приносить пищу, чтобы исполнить обязательства по договору, – сказала госпожа Лебериус, и писарь все тщательно запротоколировал.
Анаис, получив незаконченную вышивку и все необходимое для завершения работы, не спешила возвращаться в келью. Она вышла во двор понежиться на солнышке и, наверное, долго бы так просидела, не подбеги к ней давешний паренек.
– Госпожа отравительница! – обратился он к Анаис, от чего та подскочила, как ужаленная.
– Ну, что ты несешь?! – возмутилась она. – Какая я тебе отравительница?!
– Сами же вчера сказали…
– Да ты, я вижу, совсем шуток не понимаешь, – перебила она его. – Травница я. Усвоил?!
– Угу, – кивнул он. – Вы у нас еще поживете, да?
– Поживу, – буркнула Анаис.
– Хотите, я вам замок покажу?
– А можно?
– Мы потихоньку, – улыбнулся он.
– И что ты за это попросишь? – прищурилась Анаис. Не приведи Нэре встретить еще одного бескорыстного харандца-литария.
– Научите мою сестру, как веснушки сводить, а то она никак замуж выйти не может, рябая клуша.
– Тебе-то какая радость от ее замужества?
– Уйдет к мужу, не будет больше меня за уши драть.
– Хм, –