Кэмпиону показалось неуместным для такого человека иметь сестру, носившую вместо шляпки кусок картона с автомобильной вуалью, и он поделился с полицейским своим наблюдением. Льюку пришлось извиниться:
– Простите, что не объяснил сразу. Он не из Палиноудов. Просто живет в том же доме. Рене перевезла его из своего прежнего пансиона. Там он числился среди ее любимых постояльцев, а теперь ему отведена одна из самых лучших комнат. Зовут его Аластэр Сетон, звание получил в армии, откуда списан по инвалидности. Проблемы с сердцем, насколько я знаю. Финансовые возможности сводятся приблизительно к четырем фунтам и четырнадцати шиллингам в неделю. Но он считает себя джентльменом и из кожи вон лезет, чтобы им казаться, ведя соответствующий образ жизни, бедолага. А посещения этого паба держит в секрете от всех.
– Готов предположить, что именно сюда он отправляется, когда вскользь упоминает в пансионе о предстоящей ему важной деловой встрече.
– Так и есть, – Льюк кивнул, посмотрев на Кэмпиона с уважением. – А встречается с Нелли и с пинтой пива. Но в глубине души он даже получает удовольствие от такого интервью. Капитан возмущен, что оказался замешан в столь мрачное дело, и вместе с тем просто-таки пылает от приятного волнения.
На какое-то время оба замолчали. Взгляд Кэмпиона блуждал по толпе завсегдатаев паба внизу. Вскоре мистер Кэмпион снял очки и спросил, даже не отвернувшись от окошка:
– Почему вы не хотите разговаривать со мной о Палиноудах, инспектор?
Чарли Льюк налил себе виски, а потом посмотрел поверх ободка стакана, и его взгляд показался неожиданно открытым и честным.
– Дело в том, что я не могу разговаривать о них, – ответил он.
– Отчего же?
– Я их совершенно не понимаю, – он сделал это признание тоном лучшего ученика школы, сознающегося в своем невежестве.
– Что вы имеете в виду?
– Только то, что сказал. Я не понимаю, о чем они говорят. – Льюк откинулся на спинку стула и вытянул перед собой на столе длинные мускулистые руки. – Если бы они изъяснялись на иностранном языке, я бы пригласил переводчика, – продолжил он, – но это не тот случай. И дело не в том, что они отказываются говорить. Они разговаривают часами напролет. Но когда я ухожу от них, у меня голова буквально гудит, такой в ней царит хаос, а потом читаю протокол беседы, и мне приходится посылать за стенографом, чтобы проверить, правильно ли он записал. Представьте, он тоже чаще всего затрудняется дать мне определенный ответ.
Снова пауза.
– Э-э-э… Они используют слишком сложные слова и строят чересчур длинные фразы? – неуверенно предположил мистер Кэмпион.
– Нет, не особенно. – Льюка его идея нисколько не обидела. Он только