В Калифорнии двенадцать центров трансплантации, но только в одном из них проводили операцию на сердце в день смерти Трента. Я прочитала об этом в блоге некой девушки. Она очень переживала за своего младшего брата, который лежал в реанимации. Тому уже вживили искусственное сердце, но он слабел день ото дня в ожидании донорского органа.
Я рассматриваю фотографию в дневнике сестры Колтона. На снимке он устало улыбается и поднимает большой палец. Рядом стоят родители и сестра со слезами радости на глазах. Девушка писала, что фото было сделано после того, как они узнали, что нашелся донорский орган, подходящий по всем параметрам. Наверное, в этот самый момент мы сидели в приемном покое и тоже плакали, но совсем по другому поводу.
Когда врачи вынимают донорское сердце, счет идет на минуты, и его как можно скорее стараются доставить реципиенту. Орган помещают в пластиковый пакет, который заполнен стерильным раствором, и ставят в морозильную камеру на время транспортировки – обычно на вертолете.
Пока сердце Трента везли в центр, Колтона готовили к операции. Вся его семья молилась и призывала знакомых поддерживать их. Но то, что для них казалось вопросом жизни и смерти, для врачей было совершенно стандартной процедурой. Через несколько часов после того, как из груди Трента изъяли сердце, оно досталось Колтону. И когда кровь наполнила его, оно забилось вновь. Как раз в ту секунду, когда весь мой мир остановился.
Я в сотый раз перечитываю текст, хотя помню его почти наизусть, – рядом со снимком, на котором Колтон лежит в койке, и кто-то прижимает к его груди стетоскоп и слушает биение нового сердца.
Когда я впервые нашла эту фотографию, мне было тяжело на нее смотреть – спустя месяцы после несчастного случая я с новой силой ощутила боль потери. И все же эмоции Колтона растрогали меня до глубины души. Так сильно, что мне захотелось узнать его. Но я не дождалась ответа на письма и стала знакомиться с ним с помощью записей в дневнике его сестры.
Я читала блог Шелби и выстраивала параллели. В день похорон Трента Колтону сделали биопсию сердца и не выявили никаких симптомов отторжения. Через девять дней он настолько окреп, что его выписали из больницы, а у меня уже не осталось сил даже на то, чтобы просто ходить в школу. Мое лето, а затем и следующий учебный год прошли в тумане скорби. Колтон же восстанавливался и удивлял врачей состоянием здоровья. Он исцелялся. В то время я не знала об этом, но через несколько месяцев после смерти Трента, когда я писала анонимное письмо незнакомому девятнадцатилетнему парню из Калифорнии, этот парень