Значит, мел все-таки был.
Ошеломленный, Стефан подошел ближе.
Какого черта на самой макушке горки угольных брикетов торчал кусочек белого мела?
4
Четверг, 3 мая, 10:14
Вик ехал от Булонь-Бийанкур до Сент-Уан час с четвертью. На окружной дороге в районе станции метро «Порт Майо» грузовичок столкнулся с мотоциклом. Естественно, образовалась пробка, которая с невероятной быстротой перекрыла все подъезды к столице с запада. Вот за что он всегда ненавидел Париж.
Руль намок от его вспотевших рук. И никак не предупредить бригаду о том, что он опоздает. Батарейка его мобильника разряжалась очень быстро, а Вик, с тех пор как поступил на службу, все никак не мог найти время, чтобы ее поменять. Вот Мортье разорется… Скверное начало для боевого крещения.
Наконец GPS вывел его к фасаду какого-то пакгауза, приспособленного под мастерскую. Здание находилось на отшибе, вдали от главных улиц, рядом с киностудией «Календрум» и еще какими-то заброшенными домами. Повсюду работали разные подразделения полиции. Хлопали крышки багажников, стрекотали раздвижные дверцы фургонов экспертной службы. Люди в разноцветной униформе – синей, белой, зеленой – исполняли свой печальный балет посреди серой и мрачной территории.
– Тебе «рикар»[8] с тремя оливками не подать?
Вик обернулся на голос лейтенанта Жоффруа, который с 1988 года служил в Первом дивизионе. С Жоффруа он сталкивался в полицейских участках в Божоне, в Восьмом округе, а потом на бульваре Бесьер, в Семнадцатом. Он был «из стариков», то есть человеком бывалым, – таких обычно относят к категории «необузданных, с которыми лучше не связываться».
– На Окружной случилась авария, и мой…
– Ты облажался, V8. А мигалка на что?
– Мигалка? Какая еще мигалка?
– Ладно, я понял.
– А что случилось?
– Некогда объяснять. Увидимся в отделении.
Жоффруа, затянутый в потертую кожаную косуху, бросил ему, садясь в машину:
– А обувка твоя никуда не годится.
Вик оглядел свои заношенные до дыр черные кроссовки и поплотнее запахнул куртку. Небо было свинцовое, а температура вовсе не радовала майской приветливостью. Это тебе не Авиньон, какие уж тут оливки.
Массивная фигура майора Мортье возвышалась у входа в пакгауз. Сегодня он явно был не расположен жевать любимые чипсы с паприкой. Мортье перчил любую еду. Может, хотел лишний раз напомнить о своем задиристом, колючем и неуживчивом характере. Вик был с ним знаком всего двадцать дней, но уже понял, что тот способен взорваться в любое время и в любом месте.
Подходя к нему, лейтенант заметил, как напряжены его по-военному вытянутые руки. Это был скверный признак.
– Господин майор, я…
– Ничего не говори, Маршаль. Плевал я на твои оправдания. Посторонись.
Они отошли в сторону и пропустили носилки, на которых виднелся не обычный пакет для перевозки