Кастанеда, конечно, говорил в переносном смысле, но даже если воспринять его высказывание буквально, оно не потеряет своего смысла. Упомянутая проблема тоже остаётся вполне актуальной – для того, чтобы посмотреть на путь прямо и без колебаний, он должен быть виден.
Условия для этого существуют далеко не всегда, и первым препятствием тому является тёмное время суток. С этим человечество сталкивалось с самого начала своего существования, и, несмотря на разные страхи, связанные с ночью – например, убеждение, что в это время злые духи выходят порезвиться, – пыталось её решить. В результате этих попыток появились осветительные приборы различной степени сложности, от факелов до разных типов светильников, а приборам, само собой, придумывались названия.
Со временем осветительные приборы усложнялись и становились всё мощнее. Кроме того, освещать путь приходилось уже не только отдельным людям, воинам и не-воинам, но и большим группам, а зачастую ещё и кораблям, что привело к изобретению прожекторов и маяков. Само собой, когда началось возрождение иврита и зашла речь о создании еврейского государства, никто не сомневался, что оно будет нуждаться в мощных осветительных приборах – и в прожекторах, и в маяках, раз уж расположено около моря.
Сами прожекторы и маяки уже были изобретены, так что оставалось придумать для них названия. И тут лингвистическая мысль пошла по не самому обычному пути.
В случае маяка источником вдохновения послужил, судя по всему, немецкий язык. Немецкое слово «Leuchtturm», буквально означающее «башня света», перевели на иврит, получив словосочетание «мигдáль ор», но на этом не остановились, а объединили два слова в одно – «мигдалóр».
Для «прожектора» применили похожую модель. Не очень ясно, опирались ли изобретатели ивритского термина на французское слово «projecteur», происходящее от латинского «projectus», что означает «брошенный вперёд», но воспользовались именно глаголом «зарáк», смысл которого – «бросать». Далее присоединили к нему слово «ор», получив «заркóр» – буквально «бросающий свет».
Учитывая то, что обозначения для ламп, факелов, светильников и фонарей в иврите уже имелись, изобретение этих двух слов окончательно решило проблему описания методики освещения пути, на который необходимо смотреть прямо и без колебаний.
Удар с силой
Как-то французский священник Анри Дидон, обращаясь к участникам спортивных соревнований в колледже, где преподавал, закончил своё выступление фразой на латыни: «Быстрее, выше, сильнее». Формулировка оказалась настолько удачной, что узнавший о ней барон Пьер де Кубертен не просто восхитился, а превратил её в девиз Олимпийского движения.
У этой вошедшей в историю фразы есть одна особенность –