– Извини, – сказала Алена, – укачало.
Она выпила и налила еще немного.
– Извини, тебе не предлагаю. Мне жизнь дорога.
– Ясно, – ответил я. – Тем более, девочки вчерашние.
– Да, девочки, – усмехнулась Алена.
Из-за уклона, на котором мы сидели, дорога наверху была совсем не видна. Судя по всему, по ней мало ездили в будни, только местные. Этот же уклон защищал нас от ветерка. От сухой травы пряно пахло осенью. Солнце, только-что перевалившееся через зенит, доставало и нас своими лучами.
– Ты как, отошла?
– Нет еще, минут десять посидим, – ответила Алена.
– Ну, я тогда позагораю, – сказал я и стянул футболку. Куртку я снял еще раньше.
– А я посмотрю, какая вода, – Алена прошла, шурша травой, мимо меня и скрылась за кустом ракитника.
– Не нырни там, – крикнул я.
– Постараюсь, – донеслось из-за куста.
Минут пять было тихо. Я дожевывал третий бутерброд, размышляя о том, на какой минуте нужно будет идти спасать Алену. Если через пару минут не появится, значит, ей там за кустами совсем плохо – после вчерашнего. Это, конечно, осложнит работу, но не мне. А мне даже на руку, слабость женщины увеличивает шансы мужчины.
Но Алена была в полном порядке. Даже более, чем в полном. Она появилась из-за куста и легко шла обратно, как ни в чем не бывало. При этом всю свою одежду, включая кроссовки, она несла в руках. Именно всю, поскольку на ней не было ничего.
Наверное, у меня был довольно глупый вид. По крайней мере, подойдя на расстояние пары шагов и глянув на меня сверху вниз, она усмехнулась. Но ничего не сказала, прошла, на секунду загородив гладким ухоженным телом солнце, и встала на свой край коврика.
– Есть, чем вытереться?
– Я через голову бросил ей свою футболку.
– Это по-рыцарски, – сказала она, не жалко?
– У меня запасная есть.
– Тогда, в качестве награды можешь вытереть мне спину.
Вытирая ей спину, я позволил себе немного вольности. Алена заметно напряглась и ткнула меня локтем под ребра.
– Не твое. На место, пуделек.
– Ну, так ведь и ничье, – съязвил я. – Пропадет… золотой запас.
Я снова сел на край коврика, налил себе чаю и, уже не стесняясь, стал смотреть, как она одевается.
– Если какая-нибудь местная бабка с дороги тебя увидит, скажет что-то вроде «бесстыжие городские понаехали».
– Это не бесстыдство. Это чувство превосходства.
– Превосходство над чем?
– Превосходство совершенной формы над несовершенным содержанием, или его полным отсутствием.
– Над чьим содержанием, – сказал я, принимаясь за очередной бутерброд.
– Над бабкиным. Или над твоим, тоже сгодится.
– А форма чья?
– Форма