На юг поэт едет не через Москву, а западным путем: через Витебск, Киев, Екатеринослав. Это, по существу, его первая самостоятельная поездка. До сих пор он путешествовал всерьез только из Москвы в Петербург, мальчиком, под руководством дяди. Первая поездка и полная ответственность за неё – это начало очень важной стороны биографии Пушкина. Он ссорится со станционными смотрителями, обретает новые дорожные знакомства, видит пейзажи мест, которых он никогда не видел, – это выход в большой и самостоятельный мир.
Параллельно с этим, пока поэт едет на юг, петербургская цензура разрешает его поэму «Руслан и Людмила», о чем он в свое время тоже узнает.
Интересно проследить и то, как Пушкин в этой поездке обретает не философский, а чисто внешний материал для своих будущих произведений. Например, в дороге ему встречается человек, побывавший в плену у горцев на Кавказе. Это еще далеко не «Кавказский пленник», но, возможно, первый аргумент за то, что поэма будет написана. Может быть, на этом пути Пушкин встретился и с цыганами, и с горцами, и с другими людьми, которых он никогда не видел и не знал. Всё это обобщается в стихотворении «Я видел Азии бесплодные пределы…».
В Екатеринославе поэт становится свидетелем странного эпизода, когда через Днепр переплывают два скованных цепью невольника, бежавшие из тюрьмы. Может быть, здесь мерцают будущие «Братья разбойники», неоконченная поэма. Здесь же, в Екатеринославе, он купается в Днепре, заболевает лихорадкой и находится в совершенно жалком положении в домике на окраине города, где его застают Раевские.
Генерал Раевский с дочерьми приезжает на юг и вызволяет Пушкина из этого ужаса – тот почти умирает. Они приводят к нему доктора Рудыковского, вылечивают – и поэт может продолжать путь. Это очень заметный эпизод в жизни Александра Сергеевича, хотя мы не знаем, каким еще образом он отразился в его биографии. Но совершенно ясно, что он крайне заинтересован дочерьми Раевского, ему очень приятно быть в семье героя 1812 года. И понятно, что когда они приезжают на Кавказ, Пушкин чувствует страшно важное для себя освобождение от петербургской скованности, уход от этикета. Он, по существу, действительно первый раз в жизни становится вольным поэтом.
Ничто не проходит мимо его творчества, всё приходит в свое упорядоченное поэтическое соображение. В частности, Пушкин замечает на подъезде к Кавказским горам, где-то в районе Ставрополя, на горизонте странные неподвижные тучи, которые при приближении оказываются снежными горами Кавказа. То, что он принимает снежные горы за облака, – чрезвычайно важно для его дальнейшего творчества.
Вот,