– Монсеньор, – сказал он, обходя монсеньора Роллана. – Мне очень жаль, что все так вышло. С вами все в порядке? Да? Хорошо, хорошо.
Это был прекрасный дом, и ковер, на котором теперь лежали его гости, тоже был прекрасный. Кто бы мог подумать, что однажды он поселится в таком чудесном доме с двумя морозильниками и агрегатом для производства льда? То была невероятная удача. Отец вице-президента был носильщиком с тележкой: сначала на железнодорожном вокзале, потом в аэропорту. Его мать растила восьмерых детей, продавала овощи, брала шитье на дом. Сколько же раз эта история уже пересказывалась в прессе? Рубен Иглесиас сам проложил себе путь в жизни. Первым в своей семье он окончил старшие классы. Работал дворником, чтобы заработать на колледж. Работал дворником и судебным клерком, чтобы заработать на юридический факультет. Потом были успешная карьера в юриспруденции, удачный подъем по шаткой политической лестнице. Все это помогло ему не меньше, чем его рост. Правда, журналисты никогда не упоминали, как удачно он женился – на дочери старшего партнера, которая забеременела от него во время празднования Рождества, как потом амбиции его жены и ее родителей продвигали его вперед и наверх. Это было уже не так интересно.
Мужчина на полу, лежащий возле обитого гобеленовой тканью кресла с подголовником, спросил что-то на языке, который Рубен принял за немецкий. Вице-президент ответил: «Не знаю».
Переводчик Гэн лежал совсем рядом с господином Хосокавой. Он что-то прошептал в ухо своему боссу, и тот закрыл глаза и едва заметно кивнул головой. Рубен совсем забыл о господине Хосокаве. «С днем рождения вас, сэр, – сказал он про себя. – У меня такое впечатление, что в этом году мы с вами вряд ли построим завод». Совсем недалеко от них лежала Роксана Косс со своим аккомпаниатором. Она выглядела, если такое вообще было возможно, даже лучше, чем накануне вечером. Волосы ее разметались, кожа блестела, словно певица наслаждалась долгожданным отдыхом.
– Как вы себя чувствуете? – тихо спросила она по-английски и дотронулась ладонью до собственного лба, показывая, что волнуется из-за его раны.
Из-за того ли, что он давно ничего не ел, или от усталости и потери крови, а быть может, из-за начавшейся инфекции вице-президенту показалось, что он вот-вот потеряет сознание. То, как она касалась своего лица, потому, что не могла встать и коснуться его лба, видение того, как она встает и все же касается… вице-президент осел на пол, уперся в ковер ладонями, наклонил голову и сидел так, пока головокружение не прошло. Он осторожно заглянул Роксане Косс в глаза: теперь в них читался ужас.
– Со