Роксане Косс. Командир Бенхамин приказал ему вернуться, но тот только улыбнулся в ответ и кивнул головой, словно командир просто неудачно пошутил и его слова нельзя расценивать как грех. Священник только дивился тому, как колотится его сердце и подгибаются ноги. Не от страха быть убитым, нет, он не верил, что его убьют, а даже если и убьют, что ж, пусть будет так. Страшно было от цветочного запаха, от теплого золотистого свечения ее волос. С четырнадцати лет – столько было отцу Аргуэдасу, когда он отдал свое сердце Богу и отрешился от житейских забот, – подобные вещи его не волновали. Откуда же – среди всего этого ужаса и хаоса, среди смертельной опасности, нависшей над головами стольких людей, – возникло это дикое головокружение и ощущение невероятной удачи? Ему просто невообразимо повезло! Повезло, что его выделила среди других Анна Лойя, кузина жены вице-президента, что она обратилась к своей кузине со столь необычной просьбой, что эта просьба была милостиво удовлетворена и ему позволили стоять у дальней стены комнаты и впервые в жизни слушать живую оперу, и не просто оперу, а оперу в исполнении Роксаны Косс, которая была, по всеобщему мнению, величайшим сопрано нашего времени. Одно лишь то, что она приехала в эту страну, что в течение целых суток ей суждено было находиться в том же городе, что и он, уже можно было расценить как великое чудо. Узнав об этом, отец Аргуэдас долго не мог уснуть на своей койке в подвале дома приходского священника. И вот ему позволено ее видеть, и вот волею случая (который, разумеется, может стать предвестием ужасных событий, но тем не менее является, как и всякий случай, выражением воли Божьей) он может помочь ей в ее хлопотном деле по приведению в должный порядок нескладных членов ее аккомпаниатора. Он может вдыхать исходящий от нее аромат крохотных колокольчиков и видеть ее гладкую белую шею в вырезе фисташкового платья. Может заметить несколько заколок, которые она оставила в волосах, чтобы не лезли в глаза. Что это, если не дар небес? Отец Аргуэдас верил, что такой голос может иметь только божественное происхождение, и значит, ему дано приблизиться к воплощению божественной любви. А волнение в его груди и дрожь в руках – вполне естественны. Как же его сердце может не наполниться любовью, когда он оказался так близко к Богу?
