Не без волнения Яновский поднимался по широкой лестнице на третий этаж четырехэтажного здания, которое знает почти каждый москвич, как знает и тот серый дом с гранитным цоколем, что стоит за спиной памятника Феликсу Дзержинскому.
В просторной приемной генерала, к которому у него был выписан пропуск, за столом, заставленным несколькими телефонами, сидел дежурный офицер с погонами капитана.
– Вы Яновский? – спросил капитан.
– Да.
– Минуточку. – Капитан скрылся за высокой дубовой дверью и тут же возвратился в приемную. – Пожалуйста.
Просторный кабинет с тремя окнами, выходящими на улицу Огарева, разделяла пополам длинная ковровая дорожка.
Не таким представлял себе генерала милиции Яновский, а поэтому до самого последнего момента чувствовал скованность и волнение. Однако стоило ему закрыть за собой дверь и встретиться взглядом с мужчиной средних лет и попасть под власть его откровенной обаятельной улыбки, как на душе у него не только отлегло, но и сразу же как-то просветлело. Было что-то по-русски богатырское во всем облике генерала, в широком развороте его плеч, которые в сочетании с высоким ростом могли бы являть собой классическую пропорцию телосложения человека. А однажды, это было лет пять назад, генерал, отпустив свою персональную машину, прогуливался по Тверскому бульвару в ожидании жены, которая должна была подъехать на такси к началу спектакля в театре Пушкина. Времени до начала спектакля оставалось не больше десяти минут, и к нему, как на грех, пристал длинноволосый, высокий и уже немолодой и плохо одетый человек, который с первых же слов представился художником-портретистом, показывал генералу (он был в штатском костюме) свое засаленное удостоверение члена МОСХа и чуть ли не умолял попозировать ему несколько сеансов. Глаза художника горели так, словно он нашел натуру, которую искал полжизни.
– Да что вы нашли во мне особенного?.. Я всего-навсего костромской мужик, приехал в гости в Москву к брату и решил сходить в театр. И вот жду жену. А ее все нет и нет.
– Вы даже не представляете – у вас прекрасная фактура! Вы – копия одного из гениальных людей мира!.. – бил себя кулаками в грудь художник. – Я же не любитель, я профессионал!.. Мои портреты много раз экспонировались на московских и всесоюзных художественных выставках!.. Пожалуйста, дайте ваш телефон и адресок, я приеду к вам в Кострому, и мы напишем такой портрет, что Москва ахнет!.. Главный редактор «Огонька» даст репродукцию в своем журнале, вас узнают миллионы!.. Вы же двойник Шаляпина!..
Неизвестно, до какого стенания дошел бы художник, если бы за пять минут до начала спектакля из такси у самого подъезда театра не вышла жена генерала и, махнув ему рукой, не крикнула: «Ваня!.. Торопись! До начала две минуты!..»
Оставив обескураженного художника, генерал поспешил к входу в театр, так и не дав ему ни своего «костромского» адреса, ни телефона.
Но художник оказался упрям. Он все-таки решил дождаться конца