Усть-Илимские истории. В честь 100-летия ВЛКСМ. Сергей Алексеевич Решетников

медицинского освидетельствования степени опьянения. Я посмеялся над ними, поинтересовавшись о ДТП или другом подобном основании. Женщина-медичка ерзала на стуле, явно чувствуя себя не в своей тарелке. Я твердо сказал, что никуда дуть не собираюсь, и встал, чтобы уйти. Выход мне перегородили. Он бесконечно звонил по телефону, что-то докладывал, получал какие-то указания. Я смотрел на этих уже бывших коллег, и мне было противно. Больше всех старался инструктор горкома партии Володя Шелудько. За свою прическу он получил кличку «Перманент». Был он по своей натуре, как мне кажется, гнилым человеком. Бегал, заглядывал во все шкафы, выдвижные ящики столов, холодильник, сейфы. Искал компромат. Рвал когти, рыл, копал, стремился выслужиться. Его суетливая, угодническая манера напомнила мне шакала по кличке Табаки, гнусного заподлянщика из мультика «Маугли», который так же суетился и прогибался между всеми сильными и значимыми персонажами сказки Редьярда Киплинга.

      В коридоре все это время толпились помощники, преданные шефу партийцы, их состав периодически менялся, но никто не сказал: «Что же это происходит, остановите это безумие!»

      Партийная дисциплина и полная беспринципность. Потом, спустя время, в опалу попадал уже кто-то из них. Вытирая сопли и слезы, они покорялись силе и партийной дисциплине.

      Немного отвлекусь от повествования. В своей жизни мне пришлось испытать на себе серьезные катаклизмы и потрясения эпохального значения для всей нашей страны СССР и России. Вспоминаю, как я с родными заходил в гастроном №1 на улице Карла Маркса в городе Иркутске в конце пятидесятых годов прошлого столетия. Все полки ломились от товаров. Я – пятилетний мальчишка очень любил бананы. Потом я узнал, что их поставляли из южного Китая и Вьетнама. Стоили они около одного рубля за килограмм, но я выбирал это лакомство, жертвуя возможностью съесть взамен бананов пять порций мороженого пломбир. Оно стоило 19 копеек за порцию. Еще мне очень запомнился вкус мяса крабов. Крабы, как и ананасы стоили 3 рубля 50 копеек за килограмм. Мясо говядины при этом в государственной торговле было по цене 1 рубль 60 копеек. В кооперативном магазине такое мясо стоило 2 рубля 20 копеек за килограмм. При этом надо учитывать, что в кооперативных магазинах и на рынке, который еще называли «базаром», ценообразование было с учетом затрат на производство товаров, а в госторговле цены были директивными, устанавливались сверху исходя из каких-то своих соображений.

      Тут вот и грянула хрущёвская денежная реформа 1961 года. Надо полагать, что реформа проводилась наверняка с уверенностью в светлое будущее. И плюсов от нее было, наверное, не мало, однако и минусы были очень тяжелыми. Хотели, как лучше. Опыта построения социалистического государства в истории еще не было. Поэтому эксперимент ставился, скорее всего, исходя из научного (диалектического или иного какого-нибудь материалистического) обоснования необходимости именно такой реформы. А еще мы воплощали лозунг: «Догоним и перегоним Америку»! Вот и стремились это сделать